Бал Сатаны - Джеки Коллинз Страница 4

Майкл Кастелли. Мужчина ее жизни, отец двоих ее детей, Винсента и Софии. Она любила его. И знала, что всегда будет любить.

В свои пятьдесят три года Дэни все еще была красива. Высокая натуральная блондинка, с гладкой кожей, глазами цвета морской волны и фигурой эстрадной танцовщицы. Когда-то она была известной в Вегасе артисткой, а сейчас организовывала пиар — акции в отеле, принадлежащем сыну. Винсентом она очень гордилась, он многого добился — и это при совсем незначительной помощи со стороны отца.

Да, Винсент уж точно в состоянии за себя постоять. Кто ее действительно беспокоил, так это София.

И сын, и дочь были очень похожи на отца. От Майкла они унаследовали смуглую кожу и черные волосы. А к Софии еще, несомненно, перешёл и его необузданный нрав. Однажды после серьезной ссоры с отцом она бросила школу и уехала из дома, оставив короткую записку. А ведь ей было всего пятнадцать лет.

С тех пор Дэни довольствовалась редкими телефонными звонками и открытками. А что она могла поделать? Сила воли у Софии была железная — в точности как у Майкла, которого ее уход из дома как будто нимало не тревожил.

— Девочка сама о себе прекрасно позаботится, — успокаивал он. — Перестань за нее беспокоиться.

Ему легко было говорить.

Временами Дэни казалось, что из всех его детей Майкл по—настоящему любит только Мэдисон — дочь от той, другой женщины.

— О чем ты думаешь? — спросил Дин, подавшись вперед и протягивая к ней руку.

Дэни нахмурилась. Преданность Дина не имела границ. Может, действительно отказ цементирует любовь? В его случае это правило работало без сомнения.

Дин жил в Хьюстоне, владел нефтяной компанией и был сказочно богат. «Что же ты не выходишь за него, Дэни?» — иногда спрашивала она себя. И сама же отвечала: «Потому что я никогда его не любила».

— Я думаю о Софии. — Дени вздохнула и сделала глоток вина. — Я о ней ужасно беспокоюсь. Мне хочется ее увидеть.

Дин пристально вгляделся в ее лицо.

— Когда от нее в последний раз были известия?

— Больше месяца назад. Она где-то в Испании, но отказывается называть точное место.

— Сколько я раз тебе говорил: если хочешь, я найму людей, ее отыщут и привезут домой.

— Нет. — Дэни покачала головой. — София вернется тогда, когда будет к этому готова.

— Тогда перестань волноваться.

«Черт! Он говорит точь-в-точь как Майкл».

— У меня назначена встреча, — объявила Дэни, положила салфетку на стол и встала.

— Иными словами, ужин окончен?

— Ты ведь не станешь возражать?

— А разве это имеет какое-то значение? — грустно усмехнулся Дин. Он подумал, что эта женщина сводит его с ума. Причем давно. Проблема заключалась в том, что ему никак не удавалось ее разлюбить. Два брака с другими женщинами ничего не изменили, в нем продолжала гореть прежняя страсть.

— Конечно, — солгала Дэни, не понимая, зачем продолжает держать его на привязи.

— Тогда я бы мог отложить отъезд и еще на денек задержаться, — с сомнением произнес Дин.

«Это ничего не изменит», — хотела сказать Дэни, но промолчала. Доставлять ей удовольствия — в этом для Дина заключался весь смысл жизни, а для нее он был в том, чтобы угодить Майклу, от которого вот уже несколько месяцев не было ни слуху ни духу. Интересно, где он сейчас и чем занимается?

Сама ему Дэни не звонила — у нее была гордость.

Тридцать шесть лет назад, семнадцатилетней девчонкой, она произвела на свет его единственного сына, а потом, спустя восемнадцать лет, дочь, но он так на ней и не женился. А Дэни не смогла его разлюбить.

«Да, это так и есть, — с горечью подумала она. — Отказ лишь укрепляет любовь».

Вторник, 10 июля 2001 года, Нью-Йорк

«Я в бегах, — подумал Майкл Кастелли. — Бегу, как крыса по канализационным трубам, и ненавижу себя за это. Но у меня нет другого выхода.

Ни малейшего».

Прошлое наконец настигло его. Одно из двух — либо бежать дальше, чтобы узнать правду, либо гнить в вонючей камере.

Майкл знал, что нового заключения ему не вынести. Не выжить.

Выживание — в его мире именно в этом и заключался смысл жизни.