Тайна гибели Анжелики - Мариэтта Чудакова Страница 4
Тайна гибели Анжелики - Мариэтта Чудакова читать онлайн бесплатно
Дело в том, что отец Маргаритки привез ей с дачи маленького ежонка – то ли отбившегося от матери, то ли потерявшего ее в ночной схватке с неведомым ему врагом. Отец хотел как-то скрасить дочери целодневное сидение за учебниками в жаркие летние дни. Из-за жары занятия шли в основном на балконе. И действительно – Маргаритка уверяла, что Ежишка – такое имя ему она дала – ей очень помогает. Она зубрила, а он цокотал коготками по балкону или спал, свернувшись в колючий клубок.
Но родители не знали, что именно ежата, в отличие от взрослых ежей, в неволе не выживают. И вчера поздно вечером, когда Маргаритка уже спала, ежонок вылез на середину комнаты и умер.
Родители держали семейный совет. Конечно, жалко было ежонка (отец вынес его из дома и где-то зарыл), но их волновала дочь: очень любившая животных Маргаритка могла, по их мнению, сильно расстроиться и вообще выпасть из плотного графика занятий.
Тогда Маргариткина мама, склонная, как и Женина, к нетрадиционным решениям, решила в шесть утра, пока дочь спит, поехать на Птичий рынок, купить там маленького ежа и запустить в дом. По-видимому, в мамином сознании или в подсознании застряла сказка, которую она в Маргариткином детстве читала ей вслух, – о том, как еж соревновался с зайцем в беге. Там весь обман простодушного зайца основан был на полном сходстве одного ежа с другими: иголки и иголки. Маргаритке и уготована была теперь роль этого простодушного зайца.
Но ни маленького ежонка, ни среднего даже ежа на всем Птичьем рынке в то утро не нашлось. Ищущей объяснили: недавно пошел слух, что ежачий жир лечит от каких-то болезней, и теперь для этой сомнительной цели живодеры скупают ежей. Пришлось забирать единственного, который был раза в три больше и толще погибшего.
Маргаритка, как мы видели, сильно удивлялась, но обмана не заподозрила. И именно это заставляло ее отца, а потом и мать давиться от смеха и выбегать в кухню, чтоб дочь не увидела и не заподозрила неладное.
Вновь забегая вперед, сообщим также, что Маргаритка с еще большим рвением продолжила свои занятия и в Высшую школу экономики поступила. А о невинном родительском обмане в последующие двадцать лет так и не догадалась.
Женя шла к дому, твердо и быстро ступая, будто отталкиваясь при каждом шаге от земли. Казалось странным, как это не заплетались при ходьбе ее ноги, начинавшиеся, как говорила одна подруга ее мамы, даже не от шеи, а прямо от ушей.
Если б кто посмотрел сейчас на Женю со стороны, он, возможно, нашел бы, что у нее слишком неподвижное, не по возрасту неулыбчивое лицо.
Диме такие мысли в голову не приходили.
Он смотрел на нее из своего окна не отрываясь.
Когда-то Дима прочел в рассказе про одну высокую девочку, что у нее рук и ног было много, и это-то влюбленному мальчику особенно нравилось. Теперь он чувствовал что-то похожее.
Если бы кто попытался залезть сию минуту в его красиво постриженную, плюшевую на ощупь голову, то, наверное, разглядел бы там такие быстро-быстро, быстрей, чем в любом компьютере, бегущие строчки: «Какое милое личико. Какие глупые лица у других девчонок, особенно когда они смеются во весь рот! Какой маленький ротик – будто какой-то невиданный цветочек. Как я люблю ее ротик, и глазки, и тонкие бровки, и тонкие ручки, и длинные-длинные стройные ножки. Как мне нравятся ее волосы – не длинные пряди, неряшливо падающие на плечи и грудь, как у Синицыной, а легкие короткие волосики цвета расплавленного золота. Они стоят как облачко, так и хочется их пригладить и почувствовать под ладонью ее теплую головку…»
Но если бы тот, кто проник в Димины мысли, записал их и дал ему прочесть, то Дима, наверно, страшно бы удивился. Сам он не мог и не пытался выразить то, что чувствовал, когда смотрел на Осинкину.
Что касается золотистого облачка над Жениной головой, тут стоит упомянуть случившуюся с ней необъяснимую историю.
Дело в том, что до десяти лет волосы у Жени были такие же золотистые, но совершенно прямые. Мама делала ей обычно стрижку «каре». Но в десять лет Женя убедила маму постричь ее на лето совсем коротко. И одновременно заболела каким-то азиатским гриппом с температурой почти 41. А когда выздоровела, обнаружилось, что ее подрастающие волосы уже не хотят ложиться ровными прядями, а предпочитают топорщиться – этаким пушистым ореолом. В чем была истинная причина этой метаморфозы, установить не удалось. Но теперь их приходилось часто подстригать, чтобы они стояли все-таки облачком, а не дыбом.
Усадив Женю в ее любимое кожаное, цвета кофе с молоком, «утопающее», как она его называла, и в то же время вертящееся кресло, Дима сел напротив на стул и стал молча (а молчать он умел) внимательно ее слушать.
И когда Женя закончила, он сказал.
– Женя, я все понял. Все сделаю. Позвони мне, пожалуйста, вечером – начиная с девяти.
И благодарно коснувшись пальчиками его плеча, Женя сделала его на несколько дней счастливым, а сама помчалась дальше.
Путь ее лежал теперь к Лике.
И это должен был быть самый трудный, но очень важный визит.
Если бы он оказался безуспешным, все три предшествующих встречи потеряли бы всякий смысл.
Надо было попробовать убедить главного свидетеля в пользу Олега наконец заговорить.
Лика встретила Женю в красивом халате – не в таком, который спешно снимают при звонке в дверь и чем-нибудь заменяют, а наоборот – таком, в котором гостей принимают.
Точнее же говоря, это было самое настоящее, темно-синее с золотом японское кимоно, из Японии и привезенное.
Женю Лика (для незнакомых – Лидия) увидела впервые и встретила – после ее звонка с просьбой повидаться – мило и дружелюбно, с живой улыбкой на очень и очень привлекательном, по мнению многих, лице, окаймленном белокурыми прядями. Они красиво загибались с обеих сторон почти к подбородку.
Но по мере того, как Женя быстро, но не спеша и не тараторя, очень толково излагала причину и цель своего визита, эта улыбка с Ликиного лица сползала. А в конце Жениной речи девушка, казалось, вообще постарела лет на десять.
– Я думала, кассационный суд его оправдает, – пролепетала она.
Надо отдать Лике должное – не задавая лишних вопросов, она тут же согласилась написать все то, о чем Женя ее просила, и ушла в другую комнату писать.
Женя в это время сидела в холле и играла с котом Грэем.
Это был тот еще котик! Дело в том, что Лика недавно уезжала в Европу на месяц, а Грэя на это время с восторгом согласилась взять к себе ее однокурсница, остававшаяся на лето в Москве, – кореянка Соня (настоящее ее имя было, конечно, иным, но она настаивала, чтобы московские друзья звали ее именно так). А когда Лика вернулась и позвонила, чтоб забрать кота, Соня смущенно сказала, что Грэю было очень жарко и она вызвала специального парикмахера, чтобы тот его постриг.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments