Пулевое многоточие - Алексей Макеев Страница 4

Несмотря на обещание генерала Орлова быстро оформить разрешение на обыск в квартире гражданки Пригожиной, секретарши детективного агентства «Доверие», сразу получить его не удалось. В прокуратуре посчитали недостаточными те основания, которые предъявили оперативники. Даже разгром, который обнаружился в офисе агентства, никого не убедил. Гурову было предложено установить местонахождение Быкова и его сотрудницы без проникновения в жилище. Гуров испытывал по этому поводу тревогу, но, хладнокровно поразмыслив, пришел к выводу, что переубедить ему никого не удастся. Придется смириться с обстоятельствами.

Он предполагал проверить кассы железных дорог и аэропортов, чтобы выяснить, пользовались этим транспортом Быков и его любовница в последние дни или нет, а также навестить жену Быкова и его мать, которые жили порознь и, по слухам, не поддерживали между собой никаких отношений. Полковник Крячко убеждал Гурова в том, что и в случае с квартирой Пригожиной они могут применить тот же способ, что и в офисе агентства, но Гуров попросил об этом даже не заикаться. Им не составило труда убедить генерала, что офис вскрыли еще до них (состояние, в котором находились кабинеты, подтверждало это), но второй раз похожий трюк явно не прошел бы.

Что произошло с Быковым и его секретаршей, никто не знал. Не было даже фактов, стопроцентно подтверждающих, что действительно что-то произошло. Но общее ощущение настораживало, и Гуров отчетливо понимал, что с каждым часом они теряют нечто очень важное. Требовались немедленные результаты, однако рассчитывать на них Гуров не мог.

Увы, ни жена Быкова, ни его мать также не прояснили ситуацию. Несмотря на разницу в возрасте, обе женщины в чем-то оказались неуловимо схожими между собой. Гурову показалось, что обеих более волнует собственное представление о муже и сыне, нежели сам муж и сын во плоти и крови. Наверное, и у матери, и у жены имелись поводы для обиды, и, наверное, обе женщины были по-своему правы, но ситуацию их позиция нисколько не проясняла.

– Дима рос замечательным мальчиком, – убежденно заявила Гурову мать Быкова, Валентина Сергеевна, женщина уже в годах, сохранившая гордую осанку и твердость речи. – Послушным, заботливым сыном. С ним никогда не возникало проблем. Его испортили эти женщины. Им были нужны только материальные блага. Чтобы их обеспечить, Дима целыми днями работал, совершенно забыл о себе, обо мне… Мне показалось, что он одумался, когда ушел от этой… Ведь вы знаете, она и сына воспитала таким же, как она сама! Бессовестным потребителем, который знает только одно слово: «Дай!» Мне показалось, что начнется новая жизнь, но выяснилось, что моего сына опутала еще одна безнравственная женщина…

Дальнейший разговор ничего нового не прибавил. Валентину Сергеевну совершенно не интересовало, чем занимался ее Дима помимо своих взаимоотношений с женщинами. Она понятия не имела, какие он вел дела и куда мог уехать. Но узнав, что Пригожиной тоже нет в городе, безапелляционно заявила, что ей все понятно и «что эта женщина наверняка поехала просаживать заработанные Димой деньги на какой-нибудь модный курорт».

Жена Быкова смотрела на проблему совсем под другим углом, но столь же неконструктивно.

– Он предал не меня, – заявила она Гурову. – Он предал семью. В первую очередь сына. Он предпочел все отдать той шлюхе… Извините. Но теперь мы прекрасно без него обходимся, и я не желаю знать, чем этот человек сейчас занимается. Его жизнь меня больше не волнует.

Эти два мнения Гуров и Крячко живо обсуждали по дороге в Новогиреево, где проживала гражданка Пригожина. Жара стояла необыкновенная. Даже при открытых окнах в машине сохранялась температура сауны, а врывавшийся в салон ветерок был насыщен жаром доменной печи и сизым дымом сгоревшего бензина. Грубо вылепленное лицо полковника Крячко было красным и мокрым, словно он действительно только что выбрался из парной. Гуров, который по случаю жары позволил себе снять пиджак и галстук и даже засучить рукава рубашки, крутил баранку и размышлял вслух:

– Вот что за странная штука семейная жизнь! Казалось бы, самые близкие люди, вместе живут столько лет! И в то же время такое глубочайшее взаимное непонимание!

– Так оно всегда и бывает, – глубокомысленно заметил Крячко. – Достаточно бегло просмотреть криминальные сводки. Убийства как чаще всего происходят? Сидят близкие люди, выпивают, а потом обнаруживают это самое взаимное непонимание и начинают проламывать друг другу черепа. Видимо, чтобы лучше проникнуть в мысли друг друга… Ничего удивительного тут я не вижу. Чужая душа, как говорится, потемки.

– Тебе бы только потрепаться, – вздохнул Гуров. – А ведь это поистине философский вопрос. Ни мать, ни жена меня будто не слышали. Обе заняты своими обидами. Одна считает состоявшегося матерого мужика ребенком, которого испортили гадкие женщины. Другая безоговорочно называет его предателем семьи. Хотя, думаю, репутация Быкова в смысле того, что он якобы бабник, почти безупречна. Подумаешь, разлюбил одну и нашел другую! Сын у него уже совершеннолетний… Нет, конечно, я понимаю, что женщины имеют право по-своему смотреть на жизнь, но ведь ни та, ни другая даже не обеспокоились исчезновением Быкова! Как будто он вышел за хлебом и через пятнадцать минут вернется! А ведь до сих пор никто не может толком сказать, где Быков и что с ним!

– Наш народ всерьез задумывается, только когда видит труп, – заявил Крячко. – До тех пор все надеются на авось.

Гуров недовольно покосился на друга.

– Типун тебе на язык! – сказал он. – Какой еще труп? Будем надеяться, что Быков все-таки объявится живым и здоровым. Наверное, частные детективы тоже иногда отправляются в командировки. А раз командированный сам себе начальник, то и документов никаких не оформлялось.

– Ну да, командировка! – хмыкнул Крячко. – Раз сам себе начальник, то и лицензию можно оставить кому попало, и секретаршу отпустить на все четыре стороны…

– Ладно, хватит сыпать соль на раны! – поморщился Гуров. – Порой для самых заковыристых вещей находятся очень простые объяснения. Будем надеяться на лучшее. Вот, например, сейчас мы придем к Пригожиной, а она дома! Вернулась из отпуска, загорелая, бодрая…

– Все может быть, – ответил Крячко. – Только вряд ли. Когда сильно чего-то хочешь, всегда все наоборот получается. Я вот на днях решил в баню сходить. В сауну. Чтобы, значит, оттянуться как полагается. Баня, она же первое средство для организма. Но только я собрался, как у соседа наверху лопнула труба. Он поставил новые, из металлокерамики, – и что-то там не состыковалось. В общем, купание состоялось, но на дому. А когда течь устранили, мне ничего уже и не хотелось. Вот такая история.