Подсадных уток убивают - Вячеслав Жуков Страница 4

– Вы не видели убийцу? – спросил капитан, посчитав, что Ярыгин продержал пастуха здесь скорее для компании. Оставаться одному в лесу с трупом не хотелось, вот и наговорил деревенскому лаптю, будто он едва ли не самый важный свидетель. А какой из него свидетель, если он знать ничего не знает.

Ярыгин подал Сонину лист бумаги с объяснениями пастуха.

– Откуда мне видеть? Я же все рассказал, – показал мужик на Ярыгина. Тот в подтверждение кивнул головой.

– Может, мы отпустим человека? – обратился Сонин к прокурорскому работнику. – Чего ему тут сидеть. А завтра он явится на беседу.

Пастух попробовал отказаться, но Сонин категорично сказал:

– Явишься. Ты что, хочешь с нами тут до утра торчать?

– Нет, не хочу, – поспешил ответить мужик.

– Я не возражаю. Можно и отпустить. Только чтобы обязательно завтра пришел, – настойчиво сказал следователь, поглядев на часы. – Вернее, уже сегодня.

– Званцев, отвези его, – распорядился Сонин и тихонько шепнул на ухо старшине. – Заодно узнай, где живет.

Эксперт-криминалист щелкал фотоаппаратом, и в темноте далеко был виден отблеск яркой фотовспышки.

А на влажной от росы траве лежал труп молодой женщины. И в протоколе осмотра места происшествия человек, который еще несколько часов назад был жив, теперь значился трупом. И от мертвого тела уже исходил запах тления.

Капитан Сонин, следователь, криминалист и участковый отошли к костру греться, а этот застывший труп одиноко остался лежать в стороне, никому больше не нужный.

– Ты узнал ее? – спросил криминалист, присев на корточки рядом с Сониным. Он перематывал пленку в фотоаппарате.

– Да узнал, – ответил Сонин, вроде не желая обсуждать сейчас свои сведения об этой убитой. – Журналистка. С телевидения. Везде совала нос.

– Вот и досовалась, – высказал свое суждение участковый.

– Вполне может быть, – согласился с таким раскладом молодой прокурорский работник. – Возможно, убийство как-то связано с ее профессиональной работой. Последнее время она часто мелькала в сюжетах на криминальную тему. Могли отомстить мафиозные структуры. – Он посмотрел на Сонина, надеясь на его согласие. Все же, что ни говори, а у сыщика-капитана авторитета и опыта больше, и если бы удалось его склонить к такой мысли, возможно, это бы облегчило задачу по поиску преступника.

Но капитан молчал, курил сигарету и, прищурившись, смотрел на огонь.

Если б не этот труп, можно было подумать, что они собрались на посиделки у костра. Просто захотелось расслабиться и хоть чуть-чуть приблизиться к природе, чего им всем постоянно в городе не хватало, за исключением сельского участкового Ярыгина. Но рядом был труп женщины, и потому у всех у них были напряженные лица, и до усталости ли теперь?

– Утром надо будет идти на доклад к прокурору, а что говорить, не знаю. Никаких улик, – с сожалением промолвил следователь. К своей работе он относился ответственно, но сейчас ответственность не помогала. Он опять глянул на Сонина, на его мрачное лицо, и подумал, что капитан – скучный человек, с таким тяжело работать.

– Да, – сказал криминалист, – работы тут полно. А зацепки – никакой. Что думаешь делать, Алексей? – спросил он у Сонина.

– Ждать, – ответил капитан, понимая, что ответ не слишком убедителен, но ничего другого не оставалось. Конечно, придется поработать с агентурой, установить круг друзей и недругов убитой. И хорошо, если все эти меры окажутся эффективными. Все равно придется ждать, думал капитан, приходя к заключению, что тут особый случай. Третий труп в этом районе. И, возможно, будет еще и четвертый, и пятый. Но когда-нибудь преступник все-таки должен обозначить себя, каким бы хитрым он ни был.

Криминалист сидел недовольный, подставляя к огню то один, то другой бок и все равно замерзая.

– Вот повезло, нечего сказать. Тут до утра просидишь и прямиком на больничный с приступом радикулита.

– Не дает мне покоя мысль, – произнес Сонин. – Третье убийство, и опять здесь. Места здесь, что ли, плодородные?

Было над чем ломать голову.

– А может, простое совпадение? Да и где гарантия, что во всех случаях действовал один и тот же преступник? Ведь в тот раз тоже было все чисто, без единого следочка, – сказал следователь, с некоторым раздражением посмотрев на Сонина. Еще, мол, опытным считается.

Вся эта беседа скорее походила на спор, в котором, кроме Сонина и следователя прокуратуры, никто участия не принимал.

– Вот потому, что убийства совершены профессионально, чисто, я и думаю, что совершил их один и тот же человек. Человек опытный. А насчет следов вы не правы. Когда убили ту женщину, недалеко были следы автомашины. Экспертиза установила – «Жигули». – Капитан в подтверждение посмотрел на криминалиста, и тот сказал:

– Все правильно. Есть заключение.

– И на дороге тоже был след легковушки. По-моему – «жигулевский», – вмешался Ярыгин, словно до этого сидел и дремал и вот теперь проснулся.

– Нужна точность, лейтенант, – сказал следователь несколько раздраженно. – Ваше «по-моему» к делу не приляпаешь. Экспертиза – вот что надо сделать.

– Я сейчас по темноте лазить не буду. Вот рассветет, тогда и сфотографируем, и слепок сделаем, – пообещал криминалист.

– Слушай, Ярыгин, а может, кто из твоих дачников? – спросил Сонин. Вопрос прозвучал с укором, который сельский участковый посчитал крайне несправедливым. Территория у него на участке такая, что надо держать минимум двоих. Но, как всегда, народу не хватает и вкалывать ему приходится одному. Благодарности не жди, а нагоняй то и дело дают. «Хитрый Сонин. К чему клонит, хотя, может, он и прав», – подумал лейтенант и ответил уклончиво:

– Я затрудняюсь конкретно сказать. Всякое может быть. Тут только одних садоводческих товариществ двенадцать. В каждом по пятьсот-шестьсот домиков. Соответственно, и сброду всякого хватает. А в выходные дни тут такое творится… – Участковый сокрушенно махнул рукой. – То пьянка, то драки. А то и поножовщина между дачниками и деревенскими. Местные, видишь ли, к ихним бабам пристают. Надоело все, сил нету.

– Тяжеловато, – искренне поддержал его криминалист, сочувствуя, чем тронул лейтенанта.

На дороге между деревьями замелькали огни машин. Впереди ехал Званцев. А за ним фургон из морга, чтобы забрать труп.

Все разговоры прекратились как-то сами собой. Каждому хотелось побыстрее уехать отсюда и встретить рассвет уж если не дома в теплой постели, то хотя бы в своем рабочем кабинете.

Иногда на Сонина находила такая апатия, что хотелось лечь в постель и проспать лет сто, а то и двести. Чтобы потом, проснувшись, увидеть все новое.

Надоело видеть одни и те же лица, по утрам вставать по звонку будильника, а потом плестись на работу. Зайдя в кабинет, садиться за стол и часами перелистывать альбомы с фотографиями убийц и обезображенных жертв преступлений, копаться в картотеках и перечитывать горы протоколов и объяснений. Ведь столько всего этого было за время работы в милиции. Даже сам про себя он уже подумывал: «Старею, видать. Теряю боевую жилку. А как без настроения в нашей работе?» А от настроения, как считал капитан, в сыскной работе многое зависит. Когда на душе хорошо и думается легко, то все само собой получается. И работать тогда хочется.