Когда он проснется - Фридрих Незнанский Страница 4

– Живе вильна Украина! – бодрым тоном приветствовал его Богдан.

– Здорово, Михась, – кивнул Лева.

Мужчина молча деловито кивнул.

Спящую девушку под руки вытащили из машины и положили в багажник джипа. Руки ее склеили за спиной широким скотчем.

– Рот тоже, – тихо посоветовал Михась.

Богдан оторвал зубами еще кусок скотча и наклонился, чтобы заклеить жертве рот.

– Подожди. – Лева накрыл лицо девушки платком и на всякий случай плеснул сверху на платок еще эфира. – Поверху заклеивай.

– Фу, гадость, – сморщился Богдан и, стараясь не нанюхаться эфира, задержал дыхание.

Девушку накрыли ковром и набросали сверху пустых картонных коробок от электрических чайников. Багажник заперли.

– Ну все, можешь прощаться со своей старушкой. – Богдан похлопал Леву по плечу.

Лева на всякий случай предусмотрительно протер руль своей машины носовым платком, вытащил магнитолу и вырвал из гнезда для антенны маленький радиомикрофон направленного действия, приобретенный давеча на Митинском радиорынке. Затем запер «девятку», а ключи зашвырнул подальше, за заборчик детского сада. Они пролетели метеором по широкой дуге и глубоко утонули в сугробе.

– Мог бы и в зажигании оставить, – сказал Богдан.

– Вот еще! Не хочу, чтобы какой-нибудь лох ее угнал.

Богдан хохотнул.

Подельники сели в джип. Зажглись фары. «Ниссан» спокойно вырулил со двора и исчез, слившись с потоком машин на залитом огнями проспекте.

День не задался с самого утра. Во-первых, будильник не зазвонил и я проспал. Во-вторых, торопясь на работу, я опрокинул полную кофеварку на пол, после чего остался почти без завтрака. Затем долго пытался завести мотор своей машины – из-за сильного мороза удалось это только спустя полчаса. Так что на работу я опоздал основательно. Можно было бы продолжать этот список – в-третьих, в-четвертых, но зачем? Неудачный день у меня сегодня – вот и все.

Зимы в Москве последнее время какие-то непонятные. Вроде бы по всем приметам еще ранней осенью ожидается страшная стужа, по крайней мере с середины декабря до конца февраля. Гидрометцентр устами симпатичных девушек в обтягивающих формы платьях ежедневно по нескольку раз пугает граждан «самыми сильными морозами со времен страшной зимы 1941 года». Депутаты твердят о сорванной подготовке к зиме, экономисты как дважды два доказывают, что до следующего марта нам всем просто не дожить. Остальная Россия еще куда ни шло, а вот Москва просто промерзнет насквозь и рассыплется на тысячу осколков, как сердце сказочного героя Кая из «Снежной королевы» (не путать с певцом Каем Метовым). Услышав все эти страшилки, люди кидаются кто куда. Зажиточные граждане оккупируют рынки и магазины меховых изделий, где затариваются дубленками и шубами. Те, кто победнее, бежит в электротовары, чтобы успеть запастись мощными отечественными рефлекторами до начала трескучих морозов.

А на деле? Столбики бесчисленных термометров, на которые по утрам устремляются тревожные взгляды москвичей, едва опускаются за нулевую отметку. Так продолжается первую неделю декабря, вторую, третью… Гидрометцентр, кажется, уже готов взять свои слова обратно. Граждане рассеянно перебирают свои покупки и почти уже жаждут наступления долгожданных морозов. И вот наконец на две-три недели за всю зиму устанавливается действительно холодная погода! Женщины надевают свои мохнатые шубы и становятся похожими на не ко времени выбравшихся из берлог медведей-шатунов. Девицы из Гидрометцентра с нескрываемым восторгом обещают усиления морозов. Машины по утрам отказываются заводиться. Дороги покрываются слоем льда, а ступеньки из-за утоптанного снега больше напоминают ледяные горки. Восстанавливается равновесие в мире. Правда, только на три недели…

С грехом пополам я добрался на работу. Для тех, кто, может быть, не знает, я – это Гордеев Юрий Петрович, адвокат юридической консультации No 10, которая находится в Москве по адресу Таганская, дом 34.

Принял в общей сложности я человек двадцать и часа в два со спокойной душой отправился домой. Кроме приема граждан, у меня в настоящий момент никаких дел нет. Что-то не обращаются ко мне в последнее время клиенты. Все им Падву, Резника или, на худой конец, Барщевского подавай. Так что сижу я сейчас почти без работы – ну не считать же таковой консультации по поводу разводов или обменов квартир, которыми я занимаюсь ежедневно с десяти до двух.

Я залез в остывший салон своего далеко уже не нового «жигуля», вставил ключ зажигания и с замиранием сердца повернул. В общем-то я и не надеялся, что машина заведется с первого раза. Но мне пришлось около двадцати минут, чертыхаясь и ругая отечественную автомобильную промышленность, вертеть ключ, прежде чем из глубин двигателя моего старичка донеслось обнадеживающее урчание. Я сразу включил печку: за бортом было никак не меньше минус двадцати градусов, и я основательно продрог, пытаясь завести то, что я в шутку называю своей машиной. Короче говоря, около половины третьего я вырулил с маленького пятачка возле юрконсультации и покатил домой.

Вообще-то заботливые владельцы автомобилей стараются зимой вообще не ездить, оставляя своих железных питомцев в теплых гаражах на зимовку. Опасно колесить по обледенелому и ухабистому асфальту столичных улиц. Да и потом, когда наступит оттепель и на московские мостовые хлынут потоки круто просоленной грязной воды, моментально разъедающей металлический корд шин, тоже не самое хорошее время для езды по столице. Но я стараюсь об этом не думать. Московское метро в часы пик – вещь куда более неприятная, чем какие-то там шины.

Зато в метро нет гаишников. Это действительно большой плюс – автомобилисты меня поймут. Никто тебя не остановит, никто не станет придираться… Хотите верьте, хотите нет, но именно в тот самый момент, когда я подумал о гаишниках, раздался короткий и крайне неприятный свисток, похожий на крик неизвестной, но очень гадкой птицы. Как мне кажется, что-то среднее между стервятником и птеродактилем, хотя последний никакая не птица, а, наоборот, ящер, что применительно к постовым гаишникам тоже очень даже подходит.

Причина злобного свистка тотчас открылась мне во всей своей трагической ясности. Задумавшись, я машинально чуть не подрезал едущий по правой полосе роскошный черный «БМВ» с большим правительственным флажком на номере и синей мигалкой на крыше. Конечно, ничего особенного не произошло, правительственная иномарка вильнула чуть в сторону, и все. Но постовой заметил этот маневр. Вот невезуха! Конечно же постовой, чтобы выслужиться перед неизвестным начальством, сразу же засвистел.

Эх, дурак я, дурак! Другие водители машины с правительственными номерами и мигалками за три версты объезжают от греха подальше, а я мало того что не заметил, так еще чуть не устроил аварию… Невезуха, одним словом.

Я подкатил к бордюру и остановился. Самой неспешной в мире походкой постовой направился ко мне. В этот момент полагалось выскочить из машины и с заискивающей улыбкой броситься ему навстречу. Но было слишком уж холодно, и я решил остаться в машине, как это делают водители всего цивилизованного мира.