Один раз в миллениум - Чингиз Абдуллаев Страница 4

Дронго молчал несколько минут. Он обдумывал ситуацию. Затемспросил:

— В доме ничего не пропало?

— Ничего. В квартире было пять тысяч долларов, и ониостались лежать на месте. Ничего не пропало. Кроме того, дверь была запертаизнутри, а на седьмой этаж не так-то легко попасть. На балконах у меня жалюзи.Я их всегда держу закрытыми.

— Погибшая давно работала у вас?

— Полтора года. Очень исполнительная и тихая женщина. У нееосталась внучка, которую она воспитывала. Мать уехала куда-то в Югославию, аотец ребенка давно их бросил. Как вспомню, так мороз по коже. Я уже поручилсвоему секретарю присмотреть за ребенком. Девочке тринадцать лет, и у нееникого нет. Ее привезли к нам в офис и пока поселили в моей комнате отдыха. Унас круглосуточная охрана, и с девочкой ничего не может случиться. Конечно, явозьму на себя организацию похорон, но тело мне пока не выдали.

Он вздохнул и снова взял бутылку. Потом невесело усмехнулся:

— Под такой рассказ лучше глушить водку, чем этот коньяк. Онтолько усиливает напряжение. У вас можно курить? — спросил он.

— Вообще-то нет, — ответил Дронго, — но иногда, в видеисключения, я разрешаю это своим гостям. Сейчас принесу пепельницу.

Он поднялся и вышел на кухню. Вернувшись обратно, онпоставил на стол пепельницу и большую бутылку водки.

— У меня есть водка, — предложил Дронго, — кажется«Абсолют». Держу для своих гостей. Это водка с перцем.

— Спасибо, — улыбнулся Халупович, — я же сказал, что почтине пью. Обойдусь коньяком, — он достал сигару с уже обрезанным концом и щелкнулзажигалкой. Комната наполнилась ароматом дорогой сигары. Халупович налил себеконьяка и макнул сигару в рюмку.

— Вот такая у меня невероятная история, — наконец произнесон. — Но самое интересное, что буквально перед выездом в аэропорт мне кто-топозвонил. Какая-то женщина. На мой мобильный телефон. И сказала, что мнеугрожает опасность. Представляете? Получается, что эта незнакомка знала оготовящемся покушении.

— Вы сообщили об этом следователю?

— Да. Они проверили этот звонок. Звонили изтелефона-автомата. Откуда-то с Кузнецкого моста.

Дронго мрачно кивнул и спросил:

— Этих женщин, которых вы пригласили, вы давно не видели илиподдерживали с ними какие-то связи?

— Конечно, нет. Одну из них я не видел лет двадцать. Вторую— пятнадцать… Они очень изменились. Мой друг Эльмар, осетин, он сейчас работаетв Вашингтоне, в нашем посольстве, как-то сказал мне, что не нужно встречаться сженщинами, которых ты знал раньше. Это приводит к невероятному разочарованию.

— Никогда не возвращайтесь туда, где вы были счастливы, —прокомментировал Дронго. — Ваш друг дал вам неплохой совет, почему же вы его непослушались?

— Не знаю. Я же говорю, что стал сентиментальным. Решил, чтонужно собрать в Москве женщин, о которых хранил приятные воспоминания. Вот ивызвал в Москву этих трех. Одной из них мне даже пришлось помогать с получениемвизы.

— Давайте по порядку. Вы нашли трех женщин, с которымикогда-то были близки. Вы не видели их много лет, не знаете, что с ними было икак они теперь живут.

— Кое-что знаю, если сумел их найти.

— Тогда расскажите мне, что именно знаете. Вы хотите, чтобыя вам помог, но я не могу давать вам заочные советы, пока не пойму, что именнопроизошло.

— Понимаю. Извините, что отнимаю у вас время. Мы могли быдоговориться об оплате ваших услуг.

— Об этом мы договоримся, — улыбнулся Дронго, — пока мнепросто интересно с вами разговаривать. Я должен понять, что именно у васпроизошло. Итак, в вашем доме побывали три женщины. Начнем по порядку. Когдапришла первая?

— В три часа дня. Я специально ушел с работы пораньше, и еепривез мой водитель. Она остановилась в отеле «Националь».

— Вы оплачивали их проживание в Москве?

— Конечно. Заказал им номера в разных отелях. Элга живет в«Национале».

— Как вы сказали?

— Элга Арнольдовна Руммо. Она приехала из Эстонии. Мнепришлось послать туда приглашение, чтобы ей оформили визу. Представляете, каквсе это странно. Она живет в Таллинне, в том самом доме, в котором жиладвадцать два года назад, когда мы впервые познакомились, — Халупович дымилсигарой, глубоко затягиваясь.

— Расскажите подробнее.

— Конечно. Меня отправили тогда в командировку в Эстонию.Как раз перед Олимпиадой, в семьдесят девятом году. Для нас Прибалтика былатогда настоящей заграницей. Я ведь не мог ездить за рубеж, так как работал в«почтовом ящике», откуда не пускали даже в Болгарию. В Таллинне я пробыл почтимесяц, здесь и познакомился с Элгой. Она была тогда стройной, всегдаулыбающейся смешливой блондинкой. С ней было так забавно.

— Она была замужем?

— Да. Но тогда прибалты считались в этом отношении более«продвинутыми», чем все остальные. На такую деталь мы не обращали внимания. Унее уже взрослый сын, двое внуков. Представляете? А она ведь старше меня толькона полтора года. Правда, она очень изменилась. Ведь прошло столько лет. Но онас удовольствием приехала в Москву, кажется, даже не удивившись моему вызову.

— Вы встретились с ней в три часа дня?

— Да. Посидели немного, поговорили. Я пообещал ей позвонить.Она говорит по-русски с очень сильным прибалтийским акцентом.

— Потом она уехала в отель?

— Конечно. Мы отвезли ее в отель, и я заехал за второйженщиной. Она жила недалеко, в «Метрополе».

Приехала из Екатеринбурга. Чудо, что мне удалось ее найти.Она поменяла адрес, переехала жить в другой район. Пришлось посылать тудапомощника, чтобы он ее разыскал. Через столько лет. Я тогда работал вЕкатеринбурге, вернее не совсем в городе, наш «почтовый ящик» находился впригороде. Иногда мы выбирались в центр. Тогда любой вокзальный ресторан былдля нас идеальным местом отдыха. Вы же помните наглых швейцаров, которые непускали посетителей. Поразительное было время. Во всем мире людей зазывают врестораны, а у нас, наоборот, не пускали. Но я немного отвлекся. Мы тогдапознакомились с Фаризой. Она жила с родителями, училась в институте. Мывстречались месяца три, а потом расстались. Как-то глупо расстались, просто перестализвонить друг другу, обиделись, как дети. Честно говоря, я даже думал на нейжениться. Но не получилось. Тогда мне было двадцать шесть. А ей двадцать. Черезполгода меня перевели на другой объект. Но я еще несколько раз звонил ей, мыпросто оставались друзьями. Интересно, что она почти не изменилась за стольколет. Девятнадцать лет прошло.