Кубинское каприччио - Чингиз Абдуллаев Страница 4

– Я думаю, что около полутора миллионов долларов, –осторожно предположил Борис Измайлов, – но он его не продавал. Это мы точнознаем.

– Откуда такая уверенность?

– Вот его письмо, адресованное нам с братом. Мы нашли его вбанке. – Измайлов протянул письмо Дронго, и тот стал читать:

«Мои дорогие Асиф и Боря. Спасибо вам обоим за все, что выдля меня сделали за последние три года. У меня не было детей, и я всегда считалвас своими самыми близкими людьми. Вы об этом знаете. Если вы читаете этистроки, значит, меня уже нет в живых. Я оставил это письмо в банке. Завещаю вамвсе свои сбережения, дом в Красной Слободе, квартиру в Баку и, конечно, тотсамый камень, про который вы знаете. Я вложил в него почти все свои деньги исчитаю, что сделал хорошее вложение для нашей семьи. Пусть этот каменьостанется в нашей семье. Ювелиров Измайловых хорошо знали в бывшем СоветскомСоюзе, теперь будут знать во всем мире. И еще у меня есть два небольших счета визраильском и французском банках. Номера счетов я прилагаю. Можете имивоспользоваться. Спасибо вам за все. Я был очень счастлив, что у меня былитакие умные и достойные племянники. И деньги, которые я с вас брал, были нужныне мне. Я хотел приучить вас к порядку, к зарабатыванию денег, к умениюбережливо относиться к своим доходам и экономно расходовать заработанное.Думаю, что у меня все получилось. Вы оба крепко стоите на ногах, и мне большеничего не нужно. Прощайте. Мое завещание находится тоже здесь. Сделайте все,как я написал. Ваш дядя Семен».

– Очень достойное письмо, – задумчиво сказал Дронго,возвращая письмо, – он был интересным человеком.

– Очень, – согласился Борис, забирая письмо и бережноскладывая его пополам. Затем положил письмо в карман.

– Сколько денег оказалось на счетах? – уточнил Дронго.

– В израильском банке около сорока тысяч долларов, а вофранцузском около семидесяти, – сообщил Борис.

– Солидно, – заметил Дронго, – значит, версию о том, что унего не было денег на оплату лечения, мы сразу отвергаем.

– Конечно. Его пятикомнатная квартира в старом доме в Бакутоже стоит тысяч семьсот или восемьсот. А еще наш дом в Красной Слободе.Двухэтажный дом, который тоже стоит недешево. В общем, он был не самым беднымчеловеком. Было бы смешно, если бы я не сказал вам этого. Он был ювелиром втретьем, даже в четвертом поколении.

– Это я уже понял. Извините, что буду вынужден задать вамнесколько неприличный вопрос. Каково ваше состояние? И состояние вашего брата?

Борис усмехнулся. Провел рукой по непослушным курчавымволосам.

– Все правильно, – сказал он, – мы самые главныеподозреваемые. Но зачем нам воровать у самих себя, если этот камень нам всеравно завещали. Мы очень обеспеченные люди.

– Вы не ответили на вопрос.

– У меня есть большая квартира в Киеве, свой магазин вцентре города, три автомобиля, дача. У брата есть две квартиры вСанкт-Петербурге и магазин даже побольше моего. В общем, я думаю, что я «стою»миллиона два, а мой брат даже больше. Понимаете? Мы совсем не бедные люди. Хотядядя и отец приучили нас к бережливости. Вы не смотрите на мою одежду или часы,мы просто не привыкли тратить большие деньги на самих себя. Нас совсемпо-другому воспитывали.

– Всегда считал, что нужно учиться у евреев воспитыватьсвоих детей и умению зарабатывать деньги, – признался Дронго, – ничего плохогов этом не вижу. Хотя сам бы так не смог, бережливость не по мне.

– У каждого свои проблемы, – улыбнулся Борис, – но я пришелк вам за помощью. Мы хотим найти этот алмаз, хотим его вернуть в нашу семью.Дядя считал, что этот алмаз должен находиться у нас в семье, и поэтому мыобязаны выполнить его последнюю волю.

– Это я уже понял. Как умер ваш дядя?

– В своей постели. Заснул и не проснулся. В последнее времяон сильно болел. Я часто бывал у него. Но за два дня до этого… до его смерти…он почувствовал себя гораздо лучше. А у меня были дела в Киеве. Я улетел вКиев. Но с ним оставался Асиф, мой старший брат. Мы договорились, что будемдежурить по очереди. Когда мне утром позвонили, я сразу взял билет и прилетелобратно в Баку. Асиф уже успел распорядиться, чтобы все приготовили кпохоронам, сообщил людям, выбрал место на кладбище, рядом с нашим отцом. Иперевез тело дяди в Баку, где мы его и похоронили.

– Кроме Асифа, кто-нибудь был в доме рядом с покойным?

– Его сиделка. Она все время была рядом с ним. Очень хорошаяженщина, спокойная, работящая, выдержанная. Фатьма-ханум. Я знаю ее с детства.Она работала в местной кубинской больнице санитаркой, но мы уговорили ееоставаться рядом с дядей. Конечно, мы ей платили.

– Ваш старший брат позвонил и сообщил, что дядя умер?

– Да. И я сразу прилетел.

– В момент смерти вашего дяди в доме были только ваш брат исиделка?

– Нет. Конечно, нет. Кроме них, были еще несколько человек.Он к утру почувствовал себя совсем плохо. И тогда они стали всех обзванивать.Почти сразу приехала наша родственница Хуршида. Ее мать была троюродной сестройматери моего отца и дяди. И она часто приезжала специально, чтобы за нимухаживать, как наша родственница.

– Кто был еще? Кто был с ним в момент смерти?

– Непосредственно рядом был врач. Генрих СоломоновичМильман. Он очень известный врач и один из немногих, кто не уехал в Израиль. Впоследние дни он часто бывал у нас в Красной Слободе. И даже оставался ночеватьв нашем доме.

– Ему, кажется, лет сто?

– Только восемьдесят, – улыбнулся Борис, – и он был оченьхорошим другом нашей семьи. Очень близким. Вот, собственно, и все. Никто из нихне мог взять алмаз, в этом я уверен. Да и мой дядя был не тот человек, которыйбудет всем рассказывать об этом камне.

– Только четыре человека? И больше никого не было рядом сним?

– В тот момент никого. Но в квартире бывали некоторые люди.Мы составили с братом список, хотели проверить каждого. У дяди был водитель –Иса Ашуров, который работал с ним последние восемь лет. Он тоже часто бывал вбакинской квартире и в доме, который находился в Красной Слободе. К нам частоприезжал сын Хуршиды – Туфан, который живет и работает в самой Кубе. В КраснойСлободе дяде обычно помогал по дому его садовник – Гулам Мустафаев. У дядиСемена был помощник, которому он продал свой магазин. Осетин. Зинур Марчиев.Очень способный ювелир, сейчас неплохо развернулся. Но это все люди достаточноблизкие нашей семье и нашему покойному дяде. – Борис Измайлов достал список ипросмотрел все фамилии. Затем кивнул: – Только эти люди. И еще Валида, женщина,которая жила в Баку, но часто приезжала к дяде в Красную Слободу и оставалась унего в доме. Красивая женщина, вдова. По-моему, она нравилась моему дяде, оченьнравилась.