Президент исчез - Рекс Стаут Страница 4

— Мне очень жаль, — повторил тот, что был помоложе. — Однако, если мне будет позволено высказать свою точку зрения, ваша поездка стоила того, чтобы ее совершить. Я думал, что вы сможете встретиться с президентом и склонить его на свою сторону, и просто поражен тем, что он отказался принять вас. В полдень я говорил по телефону с Роллинсом, и он сказал мне, что, в сущности, устроить эту встречу легко. Но я не знаю, может быть, у него ничего не вышло, может быть, переубедить президента оказалось невозможно; я уже в течение добрых двух месяцев даю работу журналистам, поручая им клеймить президента как человека колеблющегося. Полагаю, что вы заметили это?

В ответ седой только хмыкнул.

— Я не читаю газет, — сказал он.

— Да-да! И правильно делаете. Я не осуждаю вас за это. К сожалению, мне приходится их читать, поскольку я сам издатель. Но суть дела в том, что мнением Стэнли следует пренебречь. Все свои надежды мы должны связать с тем стадом придурков, которое называем нашим конгрессом. Что бы ни сказал завтра Стэнли, у народных избранников должен быть только один ответ: война. Вот почему я утверждаю, что вам стоило совершить это небольшое путешествие. Для встречи с вами сюда придет Коркоран, я и его втянул в это дело, он должен быть здесь через час. И даже просто известие о том, что вы в Вашингтоне, оно одно принесет массу пользы. — При этих словах молодой человек улыбнулся; улыбка у него тоже была мягкой. — Я рад, что вы не читаете газеты. Передовая в моем утреннем выпуске посвящена необходимости освобождения от влияния международных банкиров. Было бы ужасно, если бы вы прочитали такую статью в моем собственном доме.

— Стало быть, вы втянули в это дело Коркорана, да? — донесся тонкий и злой старческий голос с другого конца стола. — Значит, он стал такой же безмозглой развалиной, как и я?

Седой мужчина, который в это время подносил ко рту свой коктейль, поставил стакан на место.

— Ха! Это вы-то — безмозглая развалина, Джордж? — рассмеялся он. — Эта ипостась вам не грозит. Я не удивлюсь, если вас обойдет стороной и сама смерть. Однако, Гриннел, что это вы говорили про Коркорана?

— Он приедет сюда, чтобы побеседовать с вами, вот и все. В десять часов. Сперва он упирался, но я настоял.

— Вас не затруднит объяснить мне, с какой целью?

— С какой целью? Как с какой целью? — заволновался издатель Гриннел.

Седой вздохнул, не скрывая раздражения.

— Вот именно, с какой целью, черт его подери! — проворчал он. — Должны же быть какие-то причины, я просто не могу себе представить, что вы не знаете их.

Вы тащите сюда Коркорана. Среди девяти человек, что задают тон в сенате, есть трое неприкосновенных. За это я уважаю их, и самое плохое, что я могу пожелать им, — так это похороны со всеми почестями. Из оставшихся шести пятеро верны нам, они связаны с нами определенными обязательствами. Остается Тилни, он — сентиментальный осел, но очень опасен. Вы что, не знаете всего этого? Я полагаю, что знаете. Задачей Коркорана на сегодняшний вечер является общение с Тилни, а не со мной, и в этот момент вы отвлекаете его.

Объясните мне, с какой целью, если сможете.

Вспыхнув, Гриннел сказал:

— Тилни сейчас на приеме в доме Салли Вормен.

— Какой Салли?

— Жены Д.Л. Вормена. Д.Л. Вормен — это человек Аллентауна из Стальной корпорации. Жена Вормена нравится Тилни.

— И Коркоран там?

— Нет. В шесть его видели в Белом доме, он пробыл там полчаса. Но конечно, он встретится с Тилни, на собрании, которое состоится в офисе Аллена в одиннадцать.

Седой поднял стакан с коктейлем и взболтал его.

Было слышно, как кусочки льда со звоном ударяются о хрустальные стенки. Сделав небольшой глоток, мужчина скроил гримасу, а затем допил коктейль до дна и вернул стакан на столик.

— Дрянь, — буркнул он. — Нет, Гриннел, не вы, слава богу, нет, а все эти переговоры. Ерунда. Президент отстранился от них, и это длится уже в течение целой недели. Я знал весь расклад раньше, теперь его знаете и вы, а завтра это будет известно и президенту. Что бы он ни сказал и безотносительно к его популярности в Ассоциации молодых христиан Америки, палата проголосует за участие в войне в соотношении пять к одному.

Им от этого не отвертеться. За небольшим исключением, точно так же поступит и сенат. В любом случае здесь нет ничего, что я мог бы или хотел сделать. Мои доводы уже учтены. Так что, Гриннел, не думайте, ради бога, что я приехал в Вашингтон, чтобы улещать ваших чертовых конгрессменов.

Сказав это, дородный джентльмен со вздохом поднялся из кресла, обогнул стол и направился к книжному шкафу, возле которого двое мужчин листали фолианты.

Когда он вновь заговорил, тон его изменился, став более спокойным и ровным, но при этом речь его была проникнута пафосом:

— Я приехал в Вашингтон, чтобы встретиться с вами, Джордж. По счастью, Гриннел сообщил мне, что вы здесь.

Могу ли я надеяться, что ваше пребывание у зятя оказалось приятным?

Почтенного возраста, седой как лунь джентльмен поднял голову от фолианта. Тяжелые набрякшие веки и многочисленные морщины почти полностью скрывали его глаза.

— Благодарю вас, Мартин, — сказал он высоким визгливым голосом, — пребывание оказалось исключительно приятным. Так что теперь вы можете ехать обратно.

Мартин Дрю усмехнулся:

— Да нет, меня попросили остаться на весь вечер. А что, хорошую книгу вам удалось откопать здесь?

— Великолепную.

С этими словами старик осторожно закрыл фолиант, положил его на стол и отодвинул подальше от края.

— Хотите поговорить со мной, Мартин? А книга занятная. Гораздо интереснее… — он сглотнул, сделав паузу, — несколько приятнее, чем разговор, который мне пришлось услышать.

— Он вам не понравился?

— Мое замечание базируется не на симпатиях или антипатиях, а на объективном анализе. Нам не стоит обсуждать это. Вам же нет нужды выслушивать, насколько вы глупы, вы это знаете и сами, успешно пренебрегая данным обстоятельством. И в этом ваша сила.

Казалось, что Мартин Дрю в ответ на эти слова рассмеется, чтобы скрыть неловкость, однако что-то остановило его. Несколько секунд он молча смотрел на собеседника и лишь потом ответил ему:

— Но все же я буду поумнее вас, Джордж. Теперь я понял: у вас на самом деле старческий маразм. — Он обернулся к издателю газеты: — Гриннел, я полагаю, у вас найдется комната, в которой ваш тесть и я могли бы немножко поговорить?

— Конечно, пожалуйста! — Издатель был готов пойти навстречу во всем. — Мы просто оставим вас здесь.

Говорите сколько угодно. — С этими словами он обернулся к молчавшему до сих пор лысому мужчине с острым носом и спросил: — Вы же не будете возражать, Том?

— Конечно нет.