Вне подозрений - Джон Диксон Карр Страница 4

— Послушайте, — серьезно отозвался барристер. — Я прошу вас уделить мне еще одну-две минуты, чтобы я мог разобраться в фактах. Вы в состоянии это сделать?

— Конечно, если вам это необходимо.

— Тогда вернемся к тому моменту, когда вы увидели миссис Тейлор мертвой в ее кровати. Можете четко представить себе эту сцену?

— Могу. — Девушка не сказала ему, что почувствовала почти физическую тошноту, когда он не ответил на ее вопрос.

— Увидев банку из-под соли Немо на столике у кровати, вы связали ее мысленно с банкой в конюшне, где была сурьма?

Джойс уставилась на него:

— Боже мой, конечно нет! Никто об этом не думал, пока полиция не начала задавать вопросы. Я решила, что миссис Тейлор где-то нашла другую банку с настоящей солью Немо.

— Расскажите, что вы сделали после того, как увидели тело.

— Я подошла к миссис Тейлор и прикоснулась к ней. Она была холодная. Алиса и Эмма так перепугались, что не могли говорить осмысленно, — я едва их понимала. Я подобрала банку со столика, посмотрела на нее и поставила на прежнее место. Меня интересовало, где она могла ее откопать.

— И поэтому полиция обнаружила на банке ваши отпечатки?

— Да.

— Это был единственный раз, когда вы прикасались к банке?

— Да, единственный.

— Вам, разумеется, известно, что Алиса Гриффитс и Эмма Перкинс заявляют, что не видели, как вы брали в руки банку?

Тошнота Джойс усилилась.

— Да, известно, — ответила она. — Но это неправда. Пожалуйста, поймите меня! Я не говорю, что они нечестные. Но обе были слишком расстроены и просто забыли об этом. Люди часто не помнят о таких мелочах, даже если им напоминают о них.

Батлер бросил на нее быстрый взгляд, такой же загадочный, как недавняя улыбка.

— «Даже если им напоминают о них», — повторил он. — Любопытно! У миссис Тейлор была рвота той ночью? Не удивляйтесь этому вопросу, дорогая моя. Была или нет?

— Нет. Это первое, о чем спросил доктор Бирс. Но мы осмотрели комнату и ванную и не нашли никаких следов.

— Однако большая доза сурьмы обычно вызывает сильную тошноту в течение пятнадцати-двадцати минут.

— Но она действительно отравилась сурьмой! — воскликнула Джойс. — Когда меня привели к магистрату для предъявления обвинения и представили доказательства, которые собираются передать суду, патологоанатом сказал, что это была сурьма!

— Ах да, — с удовлетворением пробормотал Батлер и поднял брови. — Это одна из лучших черт нашей судебной системы. Следствие должно представить свое дело магистрату, а защите этого не требуется. Поэтому им не известна ни одна карта у меня в руке!

В его негромком басе слышались нотки возбуждения.

— Я больше не могу этого выносить! — вырвалось у Джойс. — Пожалуйста, скажите, есть у меня шанс или нет!

— Скажу, — спокойно ответил он. — Если вы доверитесь мне и будете следовать моим советам, обвинению будет не на что опереться.

Джойс снова уставилась на него, слегка приоткрыв рот. Батлер разглядывал ее с усмешкой, которая могла бы показаться жуткой любому, не в такой степени очарованному им, как Джойс Эллис.

— Обвинению будет не на что опереться? — переспросила она.

— Вот именно.

— Пожалуйста, не смейтесь надо мной!

Батлер был искренне обижен.

— По-вашему, дорогая моя, я над вами смеюсь? Я имею в виду то, что сказал.

— Но доказательства, представленные магистрату… — Девушка задумалась. — Ведь вас там не было!

— Да. Но был мой помощник.

— А что касается подготовки моей защиты…

— Чепуха! — прервал Батлер, снова подпустив дублинский акцент. — Я уже подготовил вашу защиту — побывал в доме миссис Тейлор, опросил свидетелей. Поэтому я хочу, чтобы вы перестали волноваться.

— Но, предположим, вы ошибаетесь?

— Я никогда не ошибаюсь, — заявил Батлер.

В его голосе не слышалось и намека на высокомерие, хотя в действительности за этой фразой скрывалось чувство интеллектуального превосходства. Он просто констатировал факт, словно сообщил, что всегда проводит каникулы на юге Франции.

Мысли Джойс путались. Девушка твердо знала лишь одно — что она абсолютно невиновна и не убивала миссис Тейлор. Но для бесстрастных лиц и указующих перстов, загнавших ее в угол, это ровным счетом ничего не значило. Внутри у нее все разрывалось, протестуя против столь вопиющей несправедливости, хотя она старалась не давать волю эмоциям. А теперь…

Патрик Батлер был не совсем прав, считая, что Джойс влюбилась в него. Но это было очень близко к правде, а еще несколько встреч сделали бы это истиной. Девушке он казался богом, почти как… Она снова стала чертить рисунки на столе. Чтобы сохранить его доброе мнение о ней, Джойс была готова на все. От сильного сердцебиения у нее мутилось в глазах.

Батлер засмеялся:

— Это не значит, что я не могу ошибаться в других вещах. Я могу поставить не на ту лошадь, могу сделать неудачный вклад, могу заблуждаться по поводу женщины, хотя это бывает редко.

Хотя плеча Джойс почти касалась рука палача, она почувствовала укол ревности.

— Но, поверьте, я не могу быть не прав относительно исхода судебного процесса или оценки свидетелей. — Батлер склонился вперед, и его голос стал резким. — Есть два пункта, крайне важные для вашей защиты, которые я хотел бы прояснить, прежде чем уйти.

— Уйти? — Джойс огляделась вокруг. — Да, конечно, вы должны уйти. — Она поежилась.

— Первый пункт, — продолжал Батлер, — касается шнура от звонка, висевшего над кроватью миссис Тейлор.

— Да?

— Я видел его. Как вы сказали, это длинный белый шнур с белом кистью. Он висит позади коричневой кровати орехового дерева, изготовленной в 60-х или 70-х годах прошлого века, с резной спинкой и островерхим балдахином. Когда вы увидели миссис Тейлор мертвой в то утро, шнур почти касался ее щеки?

— Да.

— Превосходно! — Батлер облегченно вздохнул и снова склонился вперед. — А где был шнур, когда вы укладывали ее в постель накануне вечером? Висел рядом с ней или за спинкой кровати?

Джойс мучительно напрягала память.

— Честное слово, мистер Батлер, не могу вспомнить.

— Подумайте как следует! Разве вы не должны были автоматически заметить положение звонка на тот случай, если бы ей понадобилось вызвать вас ночью?

— Нет, потому что она никогда не вызывала меня по ночам. Миссис Тейлор искренне верила, что страдает бессонницей, — Алиса вам подтвердит, так как она жила в доме еще до того, как миссис Тейлор наняла меня, — но в действительности она спала очень крепко.