Поцелуй дочери канонира - Рут Ренделл Страница 4

Мартина, конечно, тоже знали — в числе других Мишель Уивер и Венди Галд.

Шэрон Фрэзер про ушедших могла сказать лишь одно: ей кажется, там были только мужчины.

Но поистине сенсационным было свидетельство Мишель Уивер. Она видела, как прыщавый парень бросил свой пистолет и лишь потом выбежал из банка. Бросил его на пол и побежал.

Берден не сразу понял, что она не шутит. Звучало все это предельно странно. Про ситуацию, описанную свидетельницей, он где-то читал или слышал в какой-то лекции, возможно, знал из учебного курса. Классический прием мафии. Берден даже сказал ей, что они, видно, читали одну и ту же книжку. Но Мишель Уивер настаивала. Она видела, как пистолет скользил по полу. Остальные бросились к Мартину, а она стояла в очереди последней, дальше всех от него.

Револьвер, с которым Калеб Мартин храбро пошел на злодея, выпал из его руки. Кевин позже опознал в нем свой, тот самый, что отец забрал у него утром в машине. Игрушка, грубая, с рядом неточностей, копия 10-й модели «Смит-и-Вессона», армейского и полицейского револьвера с четырехдюймовым стволом.

Многие видели, как упал пистолет Мартина. Владелец строительной фирмы по имени Питер Кемп стоял рядом, он сказал, что погибший выронил оружие в тот самый момент, когда в него попала пуля.

— Миссис Уивер, а может быть, вы видели пистолет детектива Мартина?

— Что-что?

— Детектив Мартин держал в руке пистолет и выронил его. Под ногами людей пистолет катился по полу. Не его ли вы видели? Не ошиблись ли вы?

— Я видела, как парень бросил его на пол.

— Вы сказали, что видели, как пистолет скользил по полу. Пистолет Мартина скользил по полу. На полу было два пистолета?

— Не знаю. Я видела один.

— Вы видели его в руке преступника, а потом на полу. Видели вы тот момент, когда пистолет вылетел из руки?

Миссис Уивер засомневалась. Ей казалось, она это видела. Она точно видела пистолет в руке и потом видела, как он едет по блестящему мраморному полу под ногами людей.

Неожиданная мысль заставила ее на миг замолчать. Она посмотрела на Вердена в упор и сказала:

— Я бы не поклялась в этом в суде.

В последующие месяцы розыск грабителей, ворвавшихся в кингсмаркэмский банк, развернулся в национальном масштабе. Понемногу обнаружились почти все похищенные банкноты. Один из двоих успел купить машину, пока номера купюр еще не были разосланы, вручив ничего не подозревавшему автоторговцу шесть тысяч фунтов наличными.

Это был темный — старший — грабитель. Продавец дал его подробное описание и, разумеется, сообщил его имя — или то, какое покупатель пожелал назвать. Джордж Браун.

С того момента для кингсмаркэмской полиции он стал Джорджем Брауном.

Из оставшихся денег без малого две тысячи фунтов обнаружились в газетном свертке на городской свалке. Еще шесть тысяч так и не нашли. Возможно, грабители спустили их на мелкие расходы.

Тут они ничем не рисковали. Ни одна кассирша, говорил Вексфорд, не станет проверять номера двух десяток, которыми ты рассчитываешься за продукты. Нужно только быть благоразумным и не появляться в том магазине во второй раз.

Незадолго до Рождества Вексфорд отправился на север — проведать в Ланкаширской тюрьме одного подследственного. Такова обычная практика — если подследственный соглашается помогать полиции и сообщает полезные сведения, суд может оказаться к нему благосклоннее.

Подследственного звали Джеймс Вэлли, и ему светило семь лет. Вэлли сообщил Вексфорду, что был в деле с Джорджем Брауном, которого и вправду так звали. Это было давнее дело, Вэлли просил это учесть. Вексфорд навестил этого Брауна у него дома в Уоррингтоне. Довольно старый, хотя, должно быть, моложе, чем выглядит. При ходьбе хромает — несколько лет назад упал со строительных лесов, пытаясь забраться в чужую квартиру.

После этой встречи детективы стали говорить про «своего» грабителя «иначе известный как Джордж Браун».

О прыщавом не поступало абсолютно никаких известий — ни следа, ни шепота. В воровском мире его не знали, о нем никто не слышал, будто он умер.

В январе объявился еще один Джордж Браун. Джордж Томас Ли, задержанный при попытке ограбления в Лидсе. В этот раз в следственную тюрьму ездил Берден. Он увидел маленького косого человечка с коротко стриженными рыжими волосами, который пытался скормить Бердену легенду о прыщавом юнце, который в брэдфордском пабе хвастал, что убил полицейского где-то на юге.

Рассказчик назвал сначала один паб, потом забыл и назвал другой, но зато он знал полное имя парня и его домашний адрес.

В твердой уверенности, что весь рассказ — попытка отомстить за какую-то пустячную обиду, Берден разыскал парня.

Он оказался высоким и темноволосым — безработный техник без единого пятнышка на лице и без единого привода в полицию. Он не помнил никакого Брауна в пабе, зато помнил, как на последнем месте работы кто-то забрался к нему в лабораторию — он обнаружил это и вызвал полицию.

Мартина застрелили из короткого «кольта-магнума» 357-го или 38 калибра. Сказать точнее было нельзя: на месте преступления нашли гильзу 38-го калибра, но 357-й тоже стреляет такими патронами.

Вексфорда тревожили мысли о пистолете, и однажды ему приснилось, будто он в банке и видит, как два револьвера крутятся на мраморном полу, а с ним, как на шоу, смотрят на это клиенты банка. «Магнумы» на льду…

Он лично побеседовал с Мишель Уивер. Она была весьма любезна, охотно отвечала, не проявляла ни малейшего раздражения. Но прошло пять месяцев, и ее воспоминания о том дне, когда погиб Калеб Мартин, не могли не поблекнуть.

— Я не могла видеть, как он бросил пистолет, правда? То есть мне это, должно быть, показалось. Если бы он бросил, то пистолет лежал бы там, а ведь его не было — только тот, что был у детектива. Когда приехала полиция, они нашли только один пистолет.

Вексфорд говорил с ней откровенно, будто они одинаково знали дело и у него нет от нее секретов. Она увлеклась, отвечала заинтересованно и уверенно.

— Все, что мы нашли, — говорил Вексфорд, — это игрушечный пистолет, который сержант Мартин забрал в то утро у сына. Не копия, не модель, простая детская игрушка.

Мишель удивилась:

— Неужели то, что я видела, — игрушка? Их делают такими реалистичными!

Барбара Уоткин в такой же неформальной беседе не сообщила ничего нового, а только упрямилась. Настаивала на своем описании грабителя.

— Прыщи-то я узнаю сразу! У моего старшего сына были ужасные прыщи, так что… Но у этого было что-то другое. Я вам говорила, больше похоже на родимые пятна.

— Может, шрамы, какие остаются после прыщей?

— Ничего похожего! Представьте себе большое лиловое родимое пятно, только у этого их было множество мелких — по всему лицу. И скорее — красных.