Смерть на заброшенной ферме - Энн Грэнджер Страница 4

Эндрю окинул контору мрачным взглядом и вздохнул.

— Не бойся, Энди. В конторе я не держу ни денег, ни важных документов. Никаких отчетов или налоговых деклараций! Все они хранятся у меня дома. Здесь только журнал записей на уроки верховой езды и всякие мелочи.

Не переставая говорить, Пенни достала мобильник и аккуратно выложила его на стол рядом с журналом, заложенным многочисленными закладками, и белым конвертом, к которому была приколота записка: «Это оставил Мик Маккензи, когда заходил».

— Счет, — вздохнула Пенни. — Можно и не вскрывать — я и так знаю, что там. Платить-то все равно придется… Мик хороший ветеринар, но не может себе позволить иметь клиентов, которым не по карману его услуги.

— А счет-то большой? — озабоченно поинтересовался Эндрю.

— Для меня любой счет большой! Естественно, владельцы лошадей на постое платят сами. Но недавно пришлось вызывать Мика к моим подопечным… — Пенни искоса посмотрела на Эндрю. — Ты, наверное, для того и приехал, чтобы обсудить мое сложное финансовое положение? Если тебе не трудно, поставь, пожалуйста, чайник. Ты к нему ближе.

Чтобы поставить чайник, вначале пришлось зажечь плитку, работавшую на сжиженном газе.

— Кстати, зря ты пользуешься газовой плиткой, да еще на баллонном газе… Перекрытия деревянные, лошади совсем рядом! — Эндрю ткнул пальцем в газовый баллон. — Такие плитки предназначены для открытых двориков!

— Мы с Линдси зажигаем газ, только когда у нас перерыв или гость вроде тебя. А сам по себе газ не взорвется, — запальчиво возразила Пенни.

— А если все-таки взорвется, все, что находится в твоей так называемой конторе, тут же сгорит. Ты бы хоть отвозила газовый баллон домой в конце рабочего дня!

— Энди, мне не хочется думать о пожарах и прочих катастрофах. Мне и без того неприятностей хватает — того и гляди, стану банкротом. И потом, я не могу таскать с собой повсюду газовый баллон!

— До банкротства тебе еще далеко, — возразил он, — по крайней мере пока. Но тебе, Пенни, нужно увеличить доход. Я серьезно, дело-то не терпит!

— У меня ни одного свободного денника. Пока я не могу принимать новых лошадей на постой. Конечно, можно отказаться от конторы, снова превратить ее в денник, но тогда мне негде будет беседовать с клиентами, которые хотят что-то обсудить. И нам с Линдси негде будет держать все наши вещи. Кстати, возможно, скоро придется покупать еще одного пони для уроков верховой езды. Нужно только найти подходящего. Соло стареет и становится все капризнее. Раньше он отлично переносил перевозку в фургоне, а позавчера почему-то взбунтовался — прямо сам не свой. Ветеринар считает, что он ослеп на один глаз. Если Мик прав, Соло больше не годится для уроков верховой езды. Он опасен для учеников — и вообще для окружающих. Что будет с ним дальше — и говорить боюсь. Я не могу даже выпустить его. Если он действительно ослеп, то может от страха лягнуть или укусить кого-нибудь. Его опасно держать здесь. Если же с учеником что-то случится, моей страховки не хватит, чтобы покрыть несчастный случай. Возможно, мне и сейчас не удастся свести концы с концами — ведь Мик Маккензи прислал новый счет! — Пенни всплеснула руками. — Посмотрим правде в глаза. Бедняга стал бесполезен, он стал обузой. — Она повертела в руках так и не вскрытый белый конверт. — А может, там его приговор, а вовсе не счет? Смертный приговор для Соло…

— Значит, придется пустить ему пулю в голову?

— Даже думать об этом не хочется. Какое-то время пусть попасется в леваде, но в конце концов… слепой конь есть слепой конь. Пока от него только одни расходы, а пользы никакой. — Пенни намотала на палец длинную каштановую прядь и смерила своего собеседника жалким взглядом.

— Но ведь уроки верховой езды вы проводите? Попробуй приглашать больше учеников. Может, обойдешься и без Соло?

— Без бедняги Соло — нет. И потом, нас с Линдси на все не хватает. Если одна из нас уезжает с учеником на верховую прогулку, второй приходится справляться со всем остальным. Ни у нее, ни у меня нет отпуска — ни одного нормального отпуска! Хотя на Пасху Линдси брала две недели — муж потребовал. Ты даже представить не можешь, как трудно мне пришлось без нее!

Эндрю как будто оскорбился:

— Но ведь я тебе тогда помогал!

— Извини, я не хотела тебя обидеть. Да, я прекрасно помню, как ты мне помогал, и очень тебе благодарна. Я очень признательна тебе, Эндрю, за все… Ты ведешь мою бухгалтерию, а с меня фактически ничего не берешь. Ты всегда приезжаешь ко мне, помогаешь выбивать денники, укрепляешь ограду, ставишь препятствия на конкурном поле… Ты делаешь все, что я ни попрошу. Ты — мой самый лучший друг!

Феррис окинул Пенни выразительным взглядом.

— Энди, не надо. Не забывай, ты ведь женат.

— Как ни странно, я еще помню об этом! Карен уже неделю в Португалии, плавает по реке под названием Дору. Вернется она только через неделю, пробудет дома несколько дней, а потом снова уедет… кажется, в Центральную Европу.

— Эндрю, она ведь сотрудница турагентства, гид. Ее работа не сахар!

— Да знаю я, знаю, что она много работает! И знаю, что работа ей очень нравится. Ни за что не стал бы просить, чтобы она ее бросила. Но мы с Карен прекрасно знаем: брак наш разбит. Как только кому-то из нас надоест ждать и молчать, между нами все будет кончено. Я жду, пока она первая скажет, что уходит. А она, наверное, ждет, пока то же самое скажу я.

— Эндрю, не забывай, я не веду в газете колонку советов по личным делам! — решительно возразила Пенни. — Кстати, даже если бы ты и не был женат, мы бы с тобой вместе не ужились: пусть я и не нянчусь со взрослыми обеспеченными лоботрясами, которые любят ездить в круизы, зато я все время провожу здесь, на конюшне.

— Моя милая старушка мама, — кротко заметил Эндрю, — часто читала романы в мягкой обложке… Так вот, герои в них женились по любви.

— Я не читаю романов в мягкой обложке — кстати, и ты тоже!

Он поморщился и закатил глаза:

— Жестокий, жестокий мир!

— Вот именно. Какой уж есть…

Дверной проем загородила чья-то тень. Оба подняли головы.

— Опять дождь, — сухо сообщила Селина Фоскотт. — Султана мы отвели в денник. Чарли сейчас его расседлывает. А вот и она!

Девочка с трудом перешагнула порог, сгибаясь под тяжестью седла. Сзади по грязи волочилась уздечка.

— Бросай все сюда! — распорядилась мамаша. — Ну как, порядок?

Последний вопрос относился к Пенни. Но та не успела заметить, что снаряжение в грязь лучше не бросать.

— Извините, нам пора, — заявила Селина. — Чарли, бегом в машину! Может, мы приедем завтра, если погода не испортится окончательно. А если испортится… тогда ждите нас в следующие выходные. — Мамаша Фоскотт развернулась и быстро зашагала прочь.

— Теперь понимаешь, о чем я? — прошептала Пенни. — Султана кое-как запихали в денник, кое-как расседлали, а снаряжение швырнули на пол в амуничной… Она даже не заикнулась о том, чтобы вычистить пони, расчесать ему гриву и хвост, раскрючковать копыта… Кстати, и снаряжение не чищено! — Она посмотрела на лежащее на полу седло и вздохнула. — Все бросили на меня и на Линдси.