Мертвая хватка - Дженнифер Роу Страница 39

– Собираешься в дорогу?

Бервин бросила в корзину очередную скомканную бумагу и почти сердито примяла белую массу.

– Так будет лучше, Макс.

– Не уходи, Бервин. Ты мне нужна. – Он выглядел слабым и старым. – То есть нужно, чтобы рядом находились люди. Пожалуйста, прошу, останься, хотя бы на несколько дней. И ты тоже, Берди. – Он посмотрел в ее сторону. – Ты тоже останься.

Услышав его голос, из комнаты напротив вышла Уэнди, и, нахмурившись, она остановилась за спиной отца. Бервин неприязненно посмотрела на нее.

– Макс, а тебе не кажется, что в тишине и покое лучше?

Он тяжело оперся на дверную ручку. Костяшки пальцев побелели.

– Господи, тишина и покой тут же меня прикончат. Если вокруг не будет людей и шума, я сойду с ума. Тебе, Бервин, это известно. – Дрожащая рука поднялась ко лбу.

– Папа, тебе плохо? – воскликнула Уэнди и обняла отца за плечи. – Иди приляг. Обязательно нужно отдохнуть.

Уэнди попыталась увести Макса, однако тот раздраженно, нетерпеливо отстранился.

– Все в порядке! Я не ребенок и не нуждаюсь в опеке.

– Папа, ты не спал всю ночь. Измучился. Умоляю, отдохни. Если не для себя, то хотя бы ради меня. Я так волнуюсь! – Она едва не плакала.

– Послушай, Уэнди, если не можешь успокоиться, то отправляйся домой, а Берди и Бервин останутся здесь со мной.

– О, папа!

Макс словно забыл о дочери и, в упор посмотрев на Бервин, умоляюще спросил:

– Ты ведь не уйдешь, правда?

Неожиданно Бервин сдалась. В последний раз примяла в корзине бумагу и провела ладонью по лицу, оставив угольный след.

– Конечно, не уйду. Если ты просишь.

– Спасибо. – Макс закрыл глаза.

Бедная Уэнди права, подумала Берди. Он действительно плохо выглядит. Даже хуже, чем вчера вечером. Наверное, купание отняло последние силы. Если Макс вообще купался. Волосы совсем сухие. Она вспомнила о поручении Дэна.

– Детектив Тоби просил передать, чтобы никто никуда не уходил, не предупредив дежурного полицейского. В Парадизе обнаружили сумку Уоррена Дейли. Вероятно, он все еще где-то здесь.

– Замечательно, – пробормотала Бервин, нервно теребя в длинных пальцах кисточку.

– Господи! – вздохнула Уэнди. – А как же Дуглас? Он об этом не знает. А если…

– Дуглас предупредил полицию, что остановился в мотеле «Парадиз», – пояснила Берди. – А что касается Уоррена Дейли, думаю… – Она замолчала. Нет. Нечего сказать. Во всяком случае, ничего разумного в голову не приходит. Берди почувствовала, что все смотрят с ожиданием. Она откашлялась и продолжила: – В любом случае, Уэнди, сегодня утром Дуглас придет за вещами, и ты сама передашь ему слова Тоби. Хорошо?

– Может, удастся уговорить его вернуться домой? – Уэнди немного успокоилась. – Ну, чтобы присмотреть за всеми нами. Ведь преступник поблизости.

– Забудь об этом. Я его на порог не пущу, – заявил Макс. – Неблагодарный ублюдок. Приехал сюда и ни одного дня не провел с семьей: вечно где-то болтается, появляется лишь для того, чтобы поесть, – экономит. А потом снова убегает.

– Он ищет работу! – выпалила Уэнди и виновато прикусила губу. – Я не должна была говорить. Ему неловко, папа. Но в Перте фирма сократила тридцать пять сотрудников. Дуглас сказал, что из-за плохого управления…

– Конечно, бедняге просто не повезло. В очередной раз. – Макс презрительно усмехнулся. – Потерял дорогую машину, жирный счет в банке и решил вернуться сюда, чтобы жить на деньги мягкотелого старика, шляться по барам и снимать шлюх, рядом с которыми чувствует себя большим человеком. Притворяется, будто приехал, чтобы повидать дорогого папочку. Лицемерный негодяй! Но меня не обманешь – во всяком случае, сейчас. Да и Мэй сразу невзлюбила Дугласа. Решила, что тот скрывает любовницу. – Он посмотрел на портрет.

– Об этом Мэй говорила и мне, – произнесла Берди.

Она хорошо помнила, когда это произошло. Мэй сидела в спальне, смотрела на часы, с зачесанными наверх и скрепленными жемчужным гребнем волосами, с кожаным ремешком на хрупкой белой шее, от которого вскоре погибла. Такой ее изобразила Бервин – с улыбкой Моны Лизы на губах. Без характера. Без души. Только лицо. Непроницаемое.

– Да. – Макс поморщился и отвернулся от мольберта. – Мэй знала. Отлично разбиралась в подобных вещах. Понимала мужчин. Дуглас домогался ее, а потом оскорбил грубым словом.

– Она рассказала тебе об этом? – Уэнди покраснела от гнева.

– В ней не было ни капли коварства. Просто пришла и честно призналась. Правда, ей показалось, будто парень не в себе. Вот почему она решила, что у него есть женщина. При всей своей наивности в других вопросах Мэй трезво оценивала собственную привлекательность. Не скрыла, что Дуглас проявлял настойчивость, уговаривал, уверял, что без ума от нее, мечтает о ней заботиться и сможет сделать это лучше, чем такой старик, как я. – За стеклами очков глаза Макса сузились и гневно сверкнули. – Ей показалось, он стремится вовлечь ее в скандальную связь, чтобы потом сообщить мне в надежде, что я ее выгоню. Разумеется, Мэй была права.

– Она специально настраивала тебя против Дугласа! – воскликнула Уэнди.

– Нет. Мэй лишь изложила правду. Если правда выставляет Дугласа в плохом свете, то это его проблема.

Берди задумалась. Что ж, вполне справедливо. В том, что все именно так и произошло, сомневаться не приходилось. Тупой, примитивный план вполне соответствовал образу мыслей Дугласа. Вот только Мэй могла бы промолчать. Однако не промолчала. Ей хватило коварства сообразить, когда правда принесет пользу. Одним решительным ударом она защитила себя от дальнейших обвинений Дугласа и вонзила нож в душу Макса, чтобы еще больше отдалить его от сына и продемонстрировать свою безупречную честность. Умно для бесхитростной наивной девушки, предпочитавшей прятать разбитые тарелки, вместо того чтобы признать оплошность, и много месяцев подряд скрывавшей факт собственного замужества.

– А она сказала, когда это произошло? – уточнила Берди.

Макс посмотрел на портрет:

– Я потерял счет времени. По-моему, в четверг, в тот самый день, когда явился ее муж. Мэй поднялась в спальню, а я пошел за ней и застал едва ли не в истерике. Бедняжка рыдала в полном отчаянии. Начал утешать, успокаивать, чтобы расспросить об этом браке, и она сообщила, что семья настроена против нее. Нет, так Мэй говорила раньше, а на сей раз сказала, что все ее ненавидят, считают плохой, а этим утром Дуглас увлек ее в свою комнату и начал к ней приставать, пока я плавал в бассейне. – Он удрученно покачал головой.

Значит, маневр не был запланирован заранее, решила Берди. Мэй наговорила лишнего в расстроенных чувствах. Ситуация опять представала в новом свете.

Берди вышла из мастерской и медленно спустилась по лестнице. Почему мысли постоянно возвращаются к Мэй? Что так тревожит? Она открыла дверь и переступила порог. Несмотря на раннее утро, влажная духота угнетала. Казалось, солнце сегодня не вставало. Небо пряталось за огромной серой тучей.