Идеальная мишень - Чингиз Абдуллаев Страница 39

— За каждый день операции будете получать еще по тысячедолларов, — продолжал он как змей-искуситель, наблюдая за моей реакцией. — Есливсе пройдет нормально и операция будет завершена так, как мы планируем, то выполучите еще пятьдесят тысяч по завершении, — добил он меня окончательно.

Пятьдесят тысяч долларов сразу! Да за такие деньги я сделаюдля него все, что он прикажет. Я отдам свою кровь до последней капли, разрешуразрезать меня на куски, использовать как донора, как живой материал дляопытов. Он, видимо, почувствовал мое состояние — на его лице появиласьудовлетворенная улыбка. Он понял, что я принимаю все его условия.

— А теперь я расскажу вам о ходе операции, — сказалКочиевский как о деле решенном.

И действительно, я сдался ему с потрохами, готовый выполнитьвсе. Все, даже не задумываясь о своих принципах. Правильно говорят, что уголодных нет принципов.

Я все время думаю об этом. Вот уже сколько дней. Почему ятак легко сдался? Мог ли я отказаться от денег и остаться честным и порядочнымчеловеком?

Но тогда бы я, кичась своей неподкупностью, обрек на нищетусобственную мать и дочь. Порядочно ли оставаться честным за счет своих близких,которым некому помочь в этой жизни? И не является ли грех гордыни самым тяжкимиз грехов?

С другой стороны, может, это и есть искушение дьявола. Ведьтак легко оправдать собственную слабость заботой о близких. И где та золотаясередина, найдя которую можно жить в полном ладу со своей совестью и не обделятьлюдей, зависящих от тебя? Я не знаю ответов на эти вопросы. Я вообще, кажется,ничего теперь не понимаю в жизни. Дожив почти до пятидесяти лет, я все еще немогу для себя решить подобные дилеммы. Что более нравственно: умереть честнымчеловеком и оставить голодными своих беспомощных родных или пойти на сделку сподонками, понимая, что обеспечиваешь нормальную жизнь своим близким? Какойвыбор сделали бы вы? Были герои, отрекавшиеся от себя и своих семей, былититаны, возносившиеся к богам силой своего духа и мужества. Но я не титан и негерой. Я всего лишь конформист, заурядный приспособленец.

Когда нужно было делать карьеру, я вступил в комсомол. Когданужно было выбирать место работы, я пошел в КГБ. Даже когда нужно быложениться, я выбрал Вилму, хотя уже тогда понимал, что легкой семейной жизни уменя не будет. Я всегда шел по пути наименьшего сопротивления, плыл по течению.И в конце своей жизни снова получил право выбора — нелегкого выбора. Улыбчивыевзяточники, наживающиеся на человеческом горе, милые расхитители, торгующиесвоей Родиной, добродушные подлецы, устраивающие свою карьеру на костях друзей,очаровательные мерзавцы, готовые пролить чужую кровь ради собственногоблагополучия, респектабельные негодяи, готовые отречься от своего Бога, родины,любимых, от собственных идеалов ради достижения своих целей, я всех вас понималв этот момент. Всех, без исключения. Понимал ваши трудности, хотя и презиралвас.

Отныне и до самого своего последнего вздоха я так же будупрезирать и самого себя. Согласившись на сделку с дьяволом, коим предсталпередо мной полковник Кочиевский, я присоединился ко всем вам, мерзавцы иподлецы. И теперь уж никакие оправдания не смогут изменить этого факта. Жить сощущением собственной подлости, возможно, самое худшее из наказаний, когда-либопридуманных для человека.

— Итак, — еще раз повторил Кочиевский, уверенный в моемсогласии и преданности, — я изложу детали нашего плана.

Я впервые за время нашего разговора облегченно вздохнул. Мнетеперь было все равно, что он скажет. Я гарантировал своей девочке хотя быбезбедное будущее.