Скромница из царских покоев - Людмила Ситникова Страница 39

В конце шестидесятых советские дети развлекались несколько иначе, чем сегодняшняя ребятня. Тогда не было импортных жевательных резинок с разноцветными вкладышами, на которые, сидя в подъездах и школьных коридорах, играли мальчишки. Не было сотовых телефонов, игровых автоматов, компьютеров и прочих благ, пришедших в нашу страну – с огромным опозданием – в конце восьмидесятых.

Мальчишки и девчонки все больше играли в салки, прятки, казаки-разбойники и многие другие игры, канувшие в Лету с наступлением эры электронных стрелялок и бродилок.

Игнат, Настя и Казимир, называвшие себя тремя мушкетерами, развлекались по-своему. Они искали сокровища. Каждый рисовал на клочке бумаги запутанный план, на котором указывалось, где спрятан пиратский клад. Потом выбирался один, наиболее удачный, и троица, возомнив себя великими кладоискателями, вооружившись маленькими лопатками, отправлялась в путь.

Как правило, «раскопки» проводились вблизи дома или школы. Сколько «добрых» слов они слышали от любящей выпить бабы Веры, живущей на первом этаже, под окнами которой чаще всего и тусовались искатели пиратских богатств!

Бойкий Игнат, рассудительный Казимир и хохотушка Анастасия уже тогда решили, что останутся друзьями навек.

В то прохладное июльское утро ребята сидели на веранде детского сада, с аппетитом уминая свежие рогалики.

– Чего сегодня будем делать? – спросил Казимир, запив сдобу квасом из стаканчика.

– Пошли за девятнадцатый дом. Там в палисаднике лежит огромный камень. Можно попробовать его подкопать со всех сторон и…

– Да ну, – Настенка махнула рукой. – Я не хочу.

– Почему?

– Надоело. Вчера меня опять ругали за грязную одежду.

– Я предупреждал, чтобы ты не садилась на землю, – заметил Игнат.

– Ты во все виноват. Ты заставил меня сесть, чтобы подержать палку.

– Не ври.

– Казик, скажи.

– Я не помню, – задумчиво ответил Денисов, смотря через забор в сторону третьего подъезда.

– Кого увидел?

– Да так.

– Он на мальчишку того смотрит, – засмеялась Настя. – Я давно этого толстого заметила. Он все утро у подъезда стоит и конфеты шоколадные ест.

– Шоколадные? – Игнат с грустью покосился на рогалик.

– Ага. «Мишка на Севере».

– Откуда у него столько конфет?

– Не знаю.

– Повезло ему, мне никогда не разрешают съесть больше двух. И то с чаем.

Игнат согласно закивал.

– И мне.

– А я вообще последний раз шоколадные конфеты на Новый год ела, – пробурчала Настя и толкнула Казика в бок. – Хватит на него таращиться. Пошли.

– Куда?

– Куда угодно. Игнат хотел камень подкапывать за девятнадцатым домом.

– Ты же отказалась.

– А теперь согласилась.

Коснувшись плеча Игната, Настя побежала вперед.

– Колпак, ты салка. Догоняй.

– Казик, за мной.

Казимир последний раз глянул на упитанного мальчугана и последовал за друзьями.

Спустя полтора часа троица вернулась с «задания». Светлое платье Анастасии можно было смело выбрасывать в мусорное ведро, шорты Игната были готовы составить ему компанию, а Казимир… Умудрявшийся всегда оставаться чистым, он лишь слегка прихрамывал, растирая кровоточащее колено.

– Говорила, не стой близко, – упрекала Денисова Настенка.

– Это паук виноват. – Казик содрогнулся.

Настя понимающе переглянулась с Игнатом. Им было прекрасно известно, что Денисов панически боится пауков. Мальчишка буквально цепенел от ужаса, если видел поблизости коварных насекомых. Он замирал как вкопанный, тело моментально покрывалось потом, а к горлу подступал ком. Пару раз на «раскопках» Казимир едва не задохнулся после встречи с маленькими паучками. Страдая арахнофобией, он искренне надеялся когда-нибудь побороть в себе страх перед восьминогими, но, как показало время, ситуация нисколечко не изменилась. Уже будучи взрослым, Казик продолжал шарахаться от пауков, как от чумы. Причем испугать Денисова мог не только настоящий паук, Казимир бледнел даже при виде нарисованных насекомых.

– Казимир, иди домой, надо остановить кровь.

– Не пойду. Меня заставят намазать колено зеленкой. Ненавижу зеленку.

– Тогда приложи к ране подорожник, – посоветовал Игнат.

– Ой, смотрите. – Настя остановилась. – Толстый все еще сидит на лавочке.