Полковник по сходной цене - Анатолий Антонов Страница 39

— Гарик, — сказал Гарик. — А ты кто? И где я нахожусь?

— В подвале, — ответил Ефрем. — Часа два назад тебя привезли.

— А тебя?

— А меня раньше. Намного. Я уже давно здесь.

— А кто… — спросил Гарик, силясь хоть что-нибудь сообразить. — А кто тебя привез?

— Да те же парни, что и тебя, — сказал бородатый Ефрем. — Ты, наверное, мне помогать будешь… Как только в себя придешь…

Гарик потрогал свое лицо и обнаружил, что правая щека у него распухла, а на переносице запеклась кровь.

— Меня так не били, — заметил Ефрем.

Гарик усмехнулся.

«Тебя и бить-то опасно, — подумал он, — раз тронешь, из тебя уже и дух вон…»

— А чем ты занимаешься? — спросил он. — В чем мне тебе помогать?

— А тебе не сказали? — удивился Ефрем. — Я деньги печатаю… У них тут все оборудование есть — и матрицы, и станки… Самодельные, правда, но почти как настоящие — я в Москве работал на Гознаке, я знаю. И краски у них есть… Сергей Иванович мне говорил…

— Какой Сергей Иванович? — сразу прервал его Гарик. — Кускарев?

— Не знаю, как у него фамилия, — покачал головой Ефрем. — Его еще Серго называют…

— А-а… — Гарик снова усмехнулся. — Понятно. Значит — Кускарев.

Ефрем пожал плечами.

— Что-то еду не несут, — сказал он и прошелся по комнате. — Вроде бы должны уже.

— Время обедать? — спросил Гарик.

— Ужинать, — поправил его Ефрем. — Часов тут нет, так у меня выработались свои. Биологические… Знаешь, как у собак Павлова? Условный рефлекс. В определенное время выделяется слюна.

Ефрем сглотнул.

Гарик прислонился гудящим затылком к холодной кирпичной стене у себя за спиной.

«Значит, я у Серго, — подумал он. — И в совершенно беспомощном состоянии. А этот шибздик здесь технологию налаживает. Производство фальшивых купюр. Н-да… Выходит, те менты, что пытались задержать нас с Колобком, и вправду связаны с Серго. Хорошо, что я успел сообщить об этом Степану Аркадьевичу… Жаль только, что я о себе сейчас ничего не могу ему сообщить. Надо было крепче держать вход в номер под пистолетным огнем и дать возможность Маше добраться до телефона. Прокричать ей номер и… Маша! — вдруг словно ударило его. — А с ней-то что сталось?»

— Маша! — непроизвольно вырвалось у Гарика.

Он поднялся и, держась за стену, сделал несколько шагов по направлению к массивной металлической двери. Ефрем, присевший, словно озябшая птичка у противоположной стены, с интересом наблюдал за ним.

— Лучше не стучи в дверь, — посоветовал он, — я сначала тоже стучал, требовал, чтобы меня выпустили. Они приходили и били меня. И тебя изобьют.

Гарик остановился.

«Прав он, этот шибздик Ефрем, — подумал он, кусая губы, — я и так, как муха, слабый… А мне еще по башке наваляют…»

— А Маша — это жена твоя? — спросил вдруг Ефрем и, не дождавшись ответа, продолжал: — У меня вот тоже — жена осталась и дети… Так их увидеть хочется. Мне ведь сначала просто заработать предложили. Я сдуру согласился, а потом сообразил, что за такую работу могут в тюрьму посадить, и отказался. Да не тут-то было… Никуда меня отсюда не выпустили. Еще и пригрозили: если что не так будет — жену и детей…

Ефрем не договорил.

Несколько минут они молчали. Гарик опустился на сырой пол подвала.

— А ты где работал? — поинтересовался вдруг Ефрем. — Наверное, печатал что-нибудь? Они теперь тебя другое заставят печатать…

Гарик ничего не ответил.

«Надо держать ухо востро, — подумал он. — Неизвестно еще — кто такой Ефрем. Пленник, как я, или тюремщик? Подсадная утка? Вряд ли, конечно, не похож он, но все-таки… Лучше о себе не распространяться.

Серго не знает, кто я такой на самом деле, — продолжал размышлять он, — меня притащили сюда из-за того, что видели с Колобком. Серго, значит, разыскивает Колобка… Ну да — Колобок говорил же… А мою фамилию им сообщил тот самый сержант Исаев. Отыскали через гостиницу… Черт, как же мне связаться со Степаном Аркадьевичем или Тамарой? Ведь никто не знает, где я. Хотя… Я скорее всего заключен в подвале дома, где прячется Серго. А место, где Серго прячется, кажется, знает Колобок. Но где сам Колобок? Жив он или нет? И не факт еще, что Колобок может найти Серго. Он мне рассказывал, в каком он был состоянии, когда люди Серго везли его сюда».

Громыхнула железная дверь. Ефрем тотчас вскочил на ноги. Парня, который вошел в комнату, Гарик узнал сразу же — это был тот самый тип, что разбил ему лицо прикладом автомата.

— Протер зенки? — осведомился парень. — Давай вставай, говорить с тобой сейчас будут.

Гарик остался сидеть.

Парень хмыкнул и, обернувшись, подал какой-то знак. Вбежавшие спустя секунду бритоголовые подхватили Гарика под руки и поставили на ноги.

— Так лучше, — сообщил парень. — Наверх его оттащите.

* * *

— Что ж ты дерешься, фраер? — пробормотал Колобок и приподнялся, чтобы отвесить Гарику хорошую оплеуху, но сам получил так, что, лязгнув зубами, снова рухнул в какую-то непроглядно-черную бездну.

— Вот сука… — подивился Колобок, выползая из бездны на теплый ветер и яркий свет. — Дерется… Чего драться-то…

Что-то выскальзывало из-под рук Колобка. Он открыл глаза и с удивлением убедился, что стоит на четвереньках посреди пустынного галечного пляжа. За его спиной лениво плещется море, над его головой надрывно орут чайки и мечутся, словно черные точки на фоне какого-то огромного ярко-красного шара, который при дальнейшем рассмотрении оказался вечерним солнцем.

Колобок оглянулся, чтобы увидеть паскудного Гарика, который зачем-то ударил его, и увидел прямо перед собой огромный камень.

На камне сидел очень худой человек с головой, обритой наголо, — точно так же, как и у Колобка. Похожий на изогнутое сухое дерево, человек задумчиво курил и смотрел в лицо Колобку.

Больше ничего вокруг Колобка не было.

— Живой? — осведомился человек.

— Ага, — кивнул Колобок и сел на корточки. — А ты кто такой?

— Не узнал? — усмехнулся человек и сам спросил: — А кто такой Гарик? Ты ему все морду бить собирался, когда здесь барахтался.

— Есть один такой, — уклончиво ответил Колобок. — Дай… сигарету.

Человек бросил к его ногам пачку.

— А я тебя узнал, — сообщил Колобок, прикуривая. — Ты из Саратова, да?

Человек кивнул.

— Факир тебя зовут, да?

— А ты на Колобка откликаешься, — сказал Факир.

— Точно…

— Странный ты человек, Колобок, — медленно проговорил Факир. — Искали тебя, искали. За поездом на тачке гнались, в Сочи пытались вычислить. А когда уже думали, что тебя давно и след простыл, ты объявился. Даже — мне говорили — сам пришел. Меня хотел видеть.