Верный садовник - Джон Ле Карре Страница 39

— И Ванза умерла, не так ли?

— Она умерла в последнюю ночь пребывания Тессы в больнице, — отвечает Джастин, чуть более эмоционально, чем раньше. — Я провел в палате весь вечер, но Тесса настояла, чтобы я пошел домой и поспал хотя бы несколько часов. То же самое она сказала Гите и Арнольду. Мы по очереди дежурили у нее. Арнольд принес раскладушку. Тесса позвонила мне в четыре утра. По телефону дежурной сестры, в палате его, естественно, не было. Я сразу понял, что она очень огорчена. Более того, в отчаянии. Дело в том, что Тесса никогда не повышала голоса. Ванза исчезла. Младенец тоже. Она проснулась и увидела, что кровать Ванзы пуста, а кроватки младенца нет вовсе. Я помчался в больницу Ухуру. Арнольд и Гита подъехали одновременно со мной. Тесса была безутешна. Казалось, что она потеряла второго ребенка. Втроем нам удалось убедить ее, что теперь выздоравливать лучше дома. Что со смертью Ванзы и исчезновением ребенка в больнице ей оставаться незачем.

— Тесса не видела тела?

— Она пожелала увидеть ее, но ей сказали, что не положено. Ванза умерла, а ее брат увез ребенка в деревню их матери. Больница посчитала вопрос закрытым. Мертвые не интересуют больницы, — добавляет он, вспомнив Гарта.

— Арнольд видел тело?

— Он опоздал. К тому времени тело уже отправили в морг и потеряли.

Глаза Лесли удивленно раскрываются. Роб, сидевший по другую сторону Джастина, наклоняется вперед, хватает диктофон, чтобы убедиться, что в маленьком окошечке движется пленка.

— Потеряли? Тела не теряются! — восклицает Роб.

— Наоборот, я уверен, что для Найроби это обычное дело.

— Как насчет свидетельства о смерти?

— Я могу сказать только то, что узнал от Арнольда и Тессы. Об этом свидетельстве мне ничего не известно. О нем никто не упоминал.

— И никакого вскрытия трупа? — Лесли вновь обрела голос.

— Насколько я знаю, нет.

— К Ванзе в больницу кто-нибудь приходил?

Джастин задумывается, потом приходит к выводу, что скрывать тут нечего.

— Ее брат Киоко. Он спал рядом с ней на полу, когда не отгонял от нее мух. И Гита Пирсон обычно подсаживалась к ней, когда приходила навестить Тессу.

— Кто-нибудь еще?

— Белый мужчина-врач. Но я не уверен в этом.

— В том, что он — белый?

— В том, что врач. Белый мужчина в белом халате. Со стетоскопом.

— Один?

Голос Джастина чуть меняется.

— Его сопровождала группа студентов. А может быть, я решил, что они — студенты. Молодые. В белых халатах.

С тремя золотыми пчелками, вышитыми на нагрудном кармане, мог бы добавить он, но осторожность удержала его язык.

— Почему вы говорите, студенты? Тесса называла их студентами?

— Нет.

— Арнольд?

— Арнольд в моем присутствии ничего о них не говорил. Это мое предположение. Молодые ребята.

— А как насчет их руководителя? Врача, как вам показалось. Арнольд что-нибудь о нем говорил?

— Мне — нет. Если его что-то и тревожило, он обращался непосредственно к этому мужчине… со стетоскопом.

— В вашем присутствии?

— Да, но не в пределах слышимости. Скажем, на самом пределе.

Роб и Лесли наклоняются вперед, ловя каждое слово.

— Рассказывайте.

Джастин уже рассказывает. На короткое время он снова с ними заодно. Но осторожность не покидает голоса. Она же читается в его усталых глазах.

— Арнольд отвел мужчину в сторону. За руку. Мужчину со стетоскопом. Они поговорили, как принято у врачей. Очень тихо, не для посторонних ушей.

— На английском?

— По-моему, да. Когда Арнольд говорит на французском или суахили, у него иная мимика, — а когда говорит на английском, мог бы добавить Джастин, едва не срывается на фальцет.

— Опишите его — парня со стетоскопом, — командует Роб.

— Коренастый. Крупный. Полноватый. Неопрятный. Я запомнил замшевые туфли. Мне показалось странным, что врач носит замшевые туфли, уж не знаю почему. Но туфли в памяти остались. И халат, который давно следовало постирать. Замшевые туфли, грязный халат, красное лицо. Прямо-таки представитель шоу-бизнеса. Если б не белый халат, импресарио. — «И три золотые пчелки, выцветшие, но заметные, вышитые на нагрудном кармане, — как у медсестры на постере», — думает Джастин. — Похоже, ему было стыдно, — добавляет он вслух.

— За что?

— За его присутствие там. За то, что он делает.

— Почему вы так говорите?

— Он не решался посмотреть на Тессу. На нас. Смотрел куда угодно, только не на нас.

— Цвет волос?

— Светлый. Возможно, рыжеватый. По лицу чувствовалось, что он пьет. Вы его знаете? У Тессы он вызывал острое любопытство.

— Борода? Усы?

— Чисто выбрит. Нет. Как минимум однодневная щетина. Золотистого цвета. Тесса неоднократно спрашивала, как его зовут. Он так и не ответил.

Роб вновь напирает на него.

— Как они говорили? — спрашивает он. — Спорили? Дружелюбно беседовали? Или собирались пригласить друг друга на ленч? Ваши впечатления.

Осторожность возвращается. «Я ничего не слышал. Только видел».

— Арнольд то ли протестовал, то ли упрекал. Врач отрицал. У меня создалось ощущение… — Он выдерживает паузу, подбирая слова. «Никому не доверяй, — наказывала ему Тесса. — Никому, кроме Гиты и Арнольда. Обещай мне». Он обещал. — Мне показалось, что они не в первый раз расходились во мнениях. Что я стал свидетелем спора, который длился достаточно долго. Об этом я подумал позже. Чувствовалось, что в каких-то вопросах они занимают прямо противоположные позиции.

— Получается, вы много об этом думали.

— Да. Да, думал, — сразу же соглашается Джастин. — И вроде бы английский — неродной язык врача.

— Но вы не обсуждали этого с Арнольдом и Тессой?

— Когда мужчина ушел, Арнольд вернулся к кровати Тессы, посчитал ей пульс, что-то сказал на ухо.

— Вы опять ничего не слышали?

— Нет, и не собирался слушать. — «Слабовато, — думает он, — надо усилить». — Я уже смирился с этой ролью, — объясняет он, избегая их взглядов. — Оставаться вне их круга.

— Чем лечили Ванзу?

— Понятия не имею.

Понятие он имел. Ядом. Он привез Тессу из больницы и стоял двумя ступеньками ниже на лестнице в их спальню, держа в одной руке сумку с ее вещами, а в другой — с пеленками, распашонками и подгузниками для Гарта, но пристально наблюдал за ней, потому что Тесса всегда хотела все делать сама. Поэтому, как только она начала падать, он побросал сумки и подхватил ее, еще до того, как у нее подогнулись колени, почувствовал, какая же она легонькая, а она зарыдала, скорбя не о Гарте — Ванзе. «Они убили ее! — выдохнула она ему в лицо, потому что он прижимал ее к себе. — Эти мерзавцы убили Ванзу, Джастин! Убили ее своим ядом!» «Кто убил, дорогая? — спросил он, откидывая потные волосы со щек и лба. — Кто ее убил? Скажи мне, — поддерживая Тессу одной рукой, он осторожно вел ее по лестнице. — Какие мерзавцы, дорогая? Скажи мне, кто эти мерзавцы?» «Эти мерзавцы из „Три Биз“. Проклятые псевдоврачи. Которые не смели посмотреть на нас!» «О каких врачах ты говоришь? — Он уложил ее на кровать. — У них есть фамилии, у этих врачей? Скажи мне».