Зло вчерашнего дня - Нина Стожкова Страница 39

Девушка сразу поняла: люди, окружавшие Викентия Модестовича, все эти самодовольные и недалекие его родственники, не заслуживают счастья жить с ним рядом и пользоваться плодами его трудов. Больше того. Они не заслуживают ЖИЗНИ. За спиной они подтрунивали и посмеивались над отцом, а сами ничего не добились, не стоили даже мизинца умнейшего и талантливейшего человека. Даже Денис Петрович был его бледной тенью. Между тем в ней, Серафиме, текла его кровь, она унаследовала красоту отца, его способности, его характер. Размышления рождали в душе соблазн, он рос, заполнял мысли и чувства, менял бесхитростную когда-то душу. Настал час распорядиться новыми знаниями, и она сделала это.

«Нет, они никогда не позволят мне быть с ним рядом, — думала Серафима. — Если кто-нибудь случайно узнает, кто я, меня тут же выкинут из дома, как неугодную домработницу. Надо что-то делать. Хорошо, что с тех пор, как я дала объявление в Интернете, моя голова стала ясной, мысли четкими, а ненужные эмоции не отвлекают от важных мыслей».

Неожиданно Серафима сделала неприятное открытие: убить человека гораздо сложнее, чем рассуждать об этом теоретически. Даже Родион Раскольников когда-то долго выяснял: тварь он дрожащая или право имеет? Серафима решила: она-то право имеет. Но убивать людей, даже неприятных и ничтожных, Серафима пока не была готова.

Между тем в голову девушки приходили все более причудливые идеи. Иногда Серафиме делалось страшно: ей все чаще казалось, что Покупатель диктует, как поступать и что делать. «Ты должна избавиться от всех, — властно требовал голос. Он полностью парализовывал ее способность мыслить самостоятельно, жестко подчинил волю, — ты достойна того, чтобы стать единственной наследницей отца». Слова в голове становились особенно четкими, когда на мобильный телефон приходила картинка MMS — красная роза на черном фоне. Серафима однажды почувствовала: Покупатель заставляет ее действовать помимо воли и принимать ЕГО решения. Она попробовала обо всем забыть, отказаться от страшной цели. Но было поздно. Слишком поздно. Однажды она попыталась не подчиниться Его приказу, но в голове поднялся сильный гул, к горлу подступила противная тошнота, по телу пробежали судороги.

Устав бороться, оттягивать и ждать, Серафима сдалась. Снотворное, положенное в кофе, стало первым страшным выполнением властного приказа Покупателя. Когда Денис Петрович уехал, девушка очнулась — словно пелена с глаз спала. Она ужаснулась тому, что натворила. Но вскоре узнала, что Денис Петрович выжил, и вздохнула с облегчением. Что ж, она выполнила приказ, а то, что случилось дальше, — не ее проблема. Остается ждать. И верить. Может быть, теперь страшный Союзник от нее отстанет. Поймет, что выбрал для своих черных замыслов неподходящее орудие: юное неискушенное существо. Однако через несколько часов властный голос зазвучал громче…

Когда Серафима подчинялась приказу, голос находил такие приятные слова, что теплая волна разливалась по телу. Так бывало еще в школе, когда она, встав рано утром, выпивала чашечку кофе и наслаждалась шоколадкой. А потом, глядя на хмурый утренний мир за окном, мечтала о Большой Любви. Вот и сейчас… Голос убаюкивал, подбадривал, хвалил… Однако ласковые интонации постепенно стали стихать. Вскоре в ушах Серафимы властно зазвучал новый приказ. Мобильник замигал. Словно под гипнозом, девушка подчинилась. Так случилось и во второй раз. Теперь Серафима действовала как во сне. Когда никого не было рядом, она разлила масло на мраморные ступеньки, ведущие в подвал. Ей хотелось показать голосу, что она выполнила его приказ. И одновременно — не довести дело до конца. Она задумала в этот раз лишь слегка наказать зарвавшуюся сестричку. За все годы ее, Серафимы, бедности и унижений. Девушка не понимала, что полем битвы темных и светлых сил стала ее запроданная душа. Краешком сознания Сима понимала: падение в подвал вряд ли может быть смертельным, даже если кто-то из домочадцев покатится кубарем по лестнице. А тяжелый мешок, случайно оставленный Василием, она даже не заметила.

И вновь все обошлось, страшная игра с голосом окончилась вничью, сестра выжила. Только слегка повредила ногу. И опять ни один житель дома не догадался, кто автор очередного «несчастного случая». Да никто бы и не поверил, что орудием темных сил стало юное создание с ангельским голосом.

Вскоре Серафима ужаснулась открытию: голос ею недоволен. Следующий приказ был более жестким, как на войне. Похоже, Покупатель устал проигрывать сражение за сражением. Серафима вновь подчинилась. Она поменяла провода в электропиле так виртуозно, словно разбиралась в технике и работала с подобными инструментами каждый день.

Однако Гарику, ее брату, тоже удалось выжить. Настырный голос зазвучал в голове почти угрожающе. Он настаивал: ты — жалкая трусиха, ты — ничтожество, ты никогда не будешь с отцом, тебе не удастся завоевать достойное место в его сердце и в его доме. И Серафима решилась. Она никогда не считала себя слабой. И совсем не была влюблена в Стасика. Она сказала себе: «Я не виновата, что этот недалекий обормот так увлекся мною. Своей тетей. И все пытается опекать меня, считает слабой и неприспособленной к жизни. Что ж, посмотрим, кто тут слабый и неприспособленный»…

На велосипедной прогулке в девушку словно бесенята вселились. Серафима проделывала на велике такие кренделя, на которые прежде ни за что в жизни не решилась бы. Но Стасик упрямо держался в седле, недаром столько лет увлекался горным велосипедом. Парень ловко маневрировал между деревьями, не выпуская руль, но наконец не выдержал и закричал: «Симка, ты чего, прекрати, с ума сошла!» Если бы она могла остановиться! Ей казалось, что единоборство длилось вечно. Наконец велосипед Стаса, вихляя колесами, зацепился передним колесом за дерево. И возлюбленный, вылетев из седла, покатился под откос.

У девушки словно пелена спала с глаз. Она вдруг почувствовала неожиданное облегчение и одновременно глухую тоску. Серафима молча поднялась, отряхнулась и, пообещав Стасику скоро вернуться, отправилась в дом на горке.

Катерина и Леша (так звали паренька из автобуса) договорились после экскурсии не разбегаться по отелям. Почему бы не провести последний вечер в Париже на веранде одного из его знаменитых кафе — тех, которые выставляют на бульварах столы и плетеные стулья вдоль тротуаров. В таких заведениях можно, как в театре, беззастенчиво разглядывать прохожих, загадочно молчать и притворяться парижанами.

Новые друзья отправились на Елисейские Поля, освещенные тысячами огней. Леша приятным баритоном напевал хит Джо Дасена: «Oh, Champs Elysees», а Катя исподволь разглядывала прохожих. Она и раньше обмирала, слушая французских шансонье, а тут вдруг почувствовала предательскую дрожь в коленках. Эта дрожь всегда говорила о начале любви. Наверное, на сей раз — о любви к Парижу. Образ Парижа, мечта о Париже были для нее, как для любой туристки, важнее, чем скучная правда о большом, пестром и не очень удобном для жизни простых французов мегаполисе. Морис на экскурсии объявил со всей прямотой:

— Мы, парижские туроператоры и гиды, продаем вам мечту. Для русских наш город — как Мекка для мусульман. Вы, туристы, ничего не желаете знать о том, как непросто и дорого здесь жить. Слушаете вполуха про растущие налоги, сокращения рабочих мест, неподъемные для простых французов цены. Вы хотите праздника. Вам нужны «Мулен Руж» с дорогущим шампанским и заезженным шоу, третьесортные картины, купленные на Монмартре, брелоки для ключей с Эйфелевой башней и прочая дешевая дребедень. Что ж, мы с удовольствием поможем вам потратить ваши денежки и отснять сотни любительских кадров, которые потом никто никогда в жизни не будет пересматривать. Словом, добро пожаловать в Париж!..