Ne-bud-duroi.ru - Елена Афанасьева Страница 39

Господи, как хочется зажмуриться и открыть глаза, только когда все закончится! Но тогда это точно закончится для меня лишь на том свете соединением с сутью, прежде времени оторвавшейся от меня в небеса.

И…

Если чудеса бывают, то в следующие несколько секунд произошло одно из них. Но я осознаю это лишь какое-то время спустя, когда, изрядно попетляв по проселочным дорогам, все же остановлюсь у кромки леса и, уткнувшись лицом в покрывало из нового мха и старой хвои, попытаюсь собрать два своих разорвавшихся «я» воедино. И, как в замедленной съемке, прокручу в сознании все, что случилось.

Вот я задним ходом несусь на растекающееся масляное пятно и одновременно замечаю, что замерший от неожиданности «Гелентваген» все же пришел в себя и тоже разворачивается поперек движения. На скорости влетаю в пятно. До грузовика и столкнувшихся с ним машин не более трех десятков метров. И существующие отдельно от меня мои руки и ноги исполняют трюк, который мне так и не удался под присмотром Петровича. Задняя скорость переходит во вращение. Словно по волшебству именно в спасительные 180 градусов, не больше и не меньше. И резкий старт вперед, прямо по методичке автокурсов, «с объездом препятствия в двух метрах от машины». Метров и того меньше, но препятствие из сбившихся в общую аварию нескольких машин, занявших уже все шесть полос движения, получилось что надо. Никакой школе экстремального вождения подобного не соорудить!

Окончательно ошалевшие от моих кульбитов машины на встречной полосе замирают как вкопанные. А я, протиснувшись между застывшим масляным грузовиком и кучей из доброго десятка машин, оказываюсь на свободной полосе, теперь уже спиной к Москве. И «ворота» за мной столь же волшебным образом закрываются — прямо в нос «Гелентвагена» влетает собиравшийся объехать аварию по встречной полосе открытый джип Wrangler… «Гелентваген» замирает. Finita la comedia. Есть справедливость на свете!

И теперь я лежу на разогретой полуденным солнцем чуть подопревшей хвое, пытаюсь связать свое разделившееся «я» и понять, что же произошло — чудо? Третье чудо за два дня. Не много ли? И еще пробую осознать это странное ощущение раздвоения — словно душа вышла из тела, чтобы сверху посмотреть, выживет бренная оболочка или нет. Только никакой уверенности, что тело с душою снова сошлись воедино, нет. Может, душа улетела вперед по автостраде и теперь она уже где-то на подлете к Калуге?

Когда-то такое уже случалось. Я вышла из себя и посмотрела на происходящее со стороны. Только вот когда это было? Вспомнила. В родах… Да-да, в родах. Когда сказали, что плод слишком большой, и я, словно выйдя на минутку из самой себя, из угла родилки посмотрела, как рождается на свет мой сын. Видела его просовывающуюся сморщенную головку, почему-то с открытыми глазками, и выскользнувшую следом сине-красную попку, которую акушерка подхватила на руки и развернула так, чтобы главное мужское достоинство было видно той мне, которая лежала на родильном кресле. Я внизу улыбалась и требовала, чтобы мне показали сына, а я сверху посмотрела на часы на стене — 15.50 — и подумала, что достоинство у сына что надо — настоящий мужик. А когда же в тот раз я снова слилась воедино?

Вспомнила! Нет, не про слияние с собой после родов. Примечательный номер «Гелентвагена» вспомнила. Да-да. Он поджимал меня вчера на светофоре, когда «синебородый» падал под колеса. То же серсо — колечки трех букв «о» на палки трех единиц. Такой номер не запомнить трудно. Странно, для того чтобы устроить аварию со смертельным исходом, столь приметные номера не выбирают. Непрофессионализм за три версты заметен…

— Почему же вы не разбились? — за спиной, словно из ниоткуда, возник парень. Парень как парень. Бандана на голове моей под стать. Наверное, с Джоем ровесник, если и старше, то ненамного. Чуть раскосые глаза — кореец? Для корейца слишком высок. Или полукровка. Хотя в этой стране разве можно точно сказать, кто сколько кровка. Скифы мы, азиаты мы, у большинства монгольские скулы.

— С чего ты взял, что я чуть не разбилась?

— С таким колесом только туда, — парень показал сначала на правое заднее колесо, потом куда-то неопределенно вверх. Колесо было на ободе. Старая резина экстренных торможений и разворотов не вынесла. На самом деле странно, что я не разбилась. Весело было бы, от «Гелентвагена» ушла, а потом ему в подарок сама в кювет сыграла. Как это я остановиться надумала… Теперь еще и в шиномонтаж ехать, Ленкино колесо поправлять…

— Запасное есть? — спросил парень. — Могу помочь.

— Понятия не имею, есть ли запаска. Давай посмотрим. Парень с изумлением наблюдал, как я разглядываю Ленкин багажник в попытках обнаружить запаску. Пришлось перекладывать из стороны в сторону походную барбекюшницу, обычный мангал, связку полешек, раскладные стульчики и столик, скатерку, набор пластиковой посуды — от глубоких тарелок до кофейных чашечек и блюдечек, включая блюдо для раков и креманки для мороженого. Заядлая пикникщица (или как правильнее будет — пикникейка, пикникоманка, вот, пикникоманка, наверное, лучше), Ленка все свое возила с собой.

Лишних колес на этом чужом празднике жизни не наблюдалось.

— Увы…

— А насос? — спросил юноша. — Можно попробовать подкачать, до шиномонтажа дотянем.

Еще несколько минут напряженных поисков, и парень все же нашел насос в коробке из-под консервированных помидоров «Дядя Ваня». «Хорошо, что не дядя Женя, — подумала я, — летальный исход был бы обеспечен». А еще через четверть часа битвы за атмосферы мы катили по направлению к автостраде — разумеется, не той, с которой я приехала.

— Я всегда говорил, что вы, русские, мазохисты, — сказал парень. После столь самоотверженной борьбы за мое колесо я сочла-таки своим долгом добросить беднягу автостопщика до города. — Только мазохисты могут ездить на таких машинах.

— Мы мазохисты, а ты кто? Юноша моего вопроса не понял.

— Кто ты, если ты не русский и не мазохист?

— Я не представился. Меня зовут Ямаока Арата.

— А меня ЖЖ — Женя Жукова. У тебя это имя или ник?

— Ник? — не понял попутчик.

— Компьютерный псевдоним.

— Нет, не ник. Имя Арата. Ямаока фамилия.

— Странная фамилия.

— Почему странная? Имя у меня действительно странное. Меня должны были по традиции назвать Хироши, Сатоши или Хисаси, как дедушку. Но дедушка настоял на имени Арата. А фамилия вполне обычная. Для Японии.

— Ты японец?

— А разве незаметно?

Да-а. Подобрать в подмосковном лесу японца, который тебе еще и колеса «Волги» будет накачивать, это уметь надо.

— Говоришь без акцента, я и решила, что ты русский кореец.

Арата засмеялся. Смех у него был такой сильный, разливистый, в моем представлении — тоже неяпонский.

— «Русский кореец». Отличное определение. Как можно быть русским корейцем? Это то же, что японский финн.