Карающий ангел - Елена Ярошенко Страница 39

— Какой вы желаете цвет? В этом сезоне самые модные тона — «зеленый Нил», «майская роза», «индийское небо» и «северная заря».

Девушки из салона размотали перед нами несколько штук тончайшего атласа, отливающего перламутровым блеском.

— А какое кружево вы предпочитаете? Брюггское, малинское, валансьен, венецианское, брюссельское?

— Я полагаю, для такого платья лучше всего подойдет алансон. Только, мадам Бертье, очень прошу вас, чтобы кружево было настоящее, а не имитация…

— Ах, госпожа Ростовцева, вы меня обижаете! Я бы еще предложила госпоже графине бальную накидку из белого кашемира на шелковом подбое, со скромной отделкой из лебяжьего пуха. Мы как раз только сегодня закончили над ней работу. И не откажите взглянуть на наши готовые платья. Девушки, Эмма, Ирма, извольте показать ее сиятельству лучшие модели!

Из представленных мадам платьев мы отобрали пять, сидевших на Марусе так, словно они на нее и были сшиты. Прекрасно подошел и деловой костюм — модный жакет с отворотами и большими пуговицами и укороченная прямая юбка, едва доходящая до щиколоток (смело, но не вызывающе!). Еще четыре платья нужно было немного подогнать по фигуре, остальные наряды мадам обещала сшить за неделю из выбранных нами тканей.

Ввиду срочности и важности заказа мадам Бертье собиралась запереть парадную дверь своего салона и усадить за работу весь персонал. Я уверена, что, когда через неделю в салоне появятся другие клиентки, имя и титул Маруси станут для мадам Бертье хорошей рекламой. Так и представляю себе, как, обслуживая очередную жаждущую преображения даму, мадам щебечет:

— Как, вам, дорогая мадемуазель, не нравятся буфы? Я не буду спорить о вкусах, но вот молодая графиня Терская (а она одевается в моем салоне) предпочитает именно такие рукава…

И доверчивая клиентка попросит модистку воспроизвести наряд аристократки, чтобы олицетворять собой хороший тон. Ну что ж, талантливая модистка имеет право на свои маленькие слабости и хитрости. Я, как борец за всевозможные права всех женщин, в том числе и модисток, признаю за ними и такое право.

Когда-то Оскар Уайльд позволил себе следующее замечание: «Первый долг женщины — угождать своей портнихе. В чем состоит ее второй долг, до сих пор не выяснено».

Если в первом утверждении есть рациональное зерно, то второе отдает самым беззастенчивым мужским шовинизмом, впрочем, что еще можно было ожидать от Уайльда? Не стоит излишне вдаваться в эту щекотливую тему…

Пока девушки из мастерской подгоняли отобранные нами наряды, в том числе и очень миленькое серо-голубое платье из гродетура со вставочкой из валансьенских кружев, мы с Марусей посетили еще шляпную мастерскую, обувные лавки, салон дамского белья и магазин кожевенных изделий, в котором выбрали несколько сумочек и три пары лайковых перчаток. В парфюмерном салоне у Мюра и Мерилиза, перенюхав все образчики новых духов, мы приобрели ParfumKechi парижской фирмы ParfumerieModerne.

Все купленные нами товары, за исключением широкополой светлой шляпы и летних туфелек, мы велели доставить на Арбат.

По возвращении в салон мадам Бертье Маруся переоделась в то миленькое шелковое платье с кружевом (я всегда была уверена, что валансьен ей очень к лицу), на голову она водрузила новую шляпу, а ноги всунула в только что купленные туфли. Мадам Бертье рассыпалась в таких изысканных французских комплиментах, что их даже невозможно точно перевести на русский язык.

Остальные готовые вещи и ту одежду, что Маруся сняла с себя, должен был отнести к нам домой разносчик. А мы с подругой отправились немного пройтись, чтобы она привыкла к своему новому облику.

На улице я специально перешла на другую сторону, чтобы издали как следует оценить Марусю в серо-голубых шелках. Красота увиденной мною картины превосходила все самые смелые ожидания.

Маруся шла по Кузнецкому Мосту, как фея, спустившаяся на московские улицы из своего зачарованного замка, а встречные мужчины… О, трудно описать, что с ними творилось! Они расступались перед Марусей, как Красное море перед Моисеем, а потом, онемевшие и остолбеневшие, долго смотрели ей вслед.

Да, кажется, я не прогадала с выбором модистки для подруги. Хотя, признаться откровенно, далеко не каждое милое платье вызывает у прохожих на Кузнецком то восхищение, на которое рассчитывает его обладательница. Красота платья должна соединяться с красотой дамы в единое гармоничное целое. Ведь в Марусиной внешности не изменилось ничего, кроме появления новой оболочки из серо-голубого гродетура, а каков эффект! Я буду не я, если наш художник не лишится дара речи при виде своей музы!

Пожалуй, мы спровоцируем расцвет творчества господина Щербинина, и потомки будут благодарны Марусе, мне и мадам Бертье за бесценные шедевры, на которые мы вдохновили творца.

Мы погуляли, пообедали в ресторане «Прага», куда две дамы могли спокойно зайти и без кавалеров, не вызывая осуждения, ввиду семейного и благопристойного характера этого заведения. Кухня в «Праге» была превосходной и недорогой — легкое меню, подходящее для парочки воздушных фей: бутылка французского вина, консоме риш, цыплята кокет Монте-Карло, перепелка с латуком и цветной капустой, на десерт — груши жуанвиль; по счету — 7 рублей 80 копеек. Пообедав, мы вернулись домой.

Вся передняя была завалена коробками и свертками с доставленными на дом покупками, а посыльные все прибывали и прибывали.

— Елена Сергеевна, голубушка, мы так волновались, — защебетала Шура. — Встали утром, а ни вас, ни Марии Антоновны нет! Мы туда, сюда, нету! И след простыл… Что думать прикажете? Ну а как разносчики из магазинов с коробками прибывать начали, так мы хоть бояться за вас перестали.

— Шурочка, мы сегодня очень устали, но эта усталость приятная, не то что вчера. Нам с Марией Антоновной нужно часок отдохнуть. А тебе вот деньги на извозчика, съезди к Неопалимой Купине, попроси господина Щербинина быть вечером у нас. Господин Хорватов-второй тоже должен быть там. И его зови. А потом пригласишь мадам Здравомыслову с сыновьями. И кухарку предупреди, что к вечеру будут гости. Женя дома?

— Да.

— Очень хорошо. Пусть никуда не уходит, а вечером присоединится к нам. У нас есть новости для всей нашей честной компании. Ну а сейчас мы с мадемуазель Мари будем отдыхать — мы просто валимся с ног.