Вопреки всему - Алла Демченко Страница 39

– Максим, помнишь, ты мне обещал, что я могу стать главным бухгалтером завода?

Лана подошла к нему вплотную и помогла завязать галстук.

Карьерный рост Лане Гранин, не задумываясь, пообещал в порыве страсти. Он утопал в ее пленительных ласках, и попроси тогда она хоть луну в придачу, он бы и луну пообещал ей достать, как обещал достать золотые черевички Оксане влюбленный Вакула.

– Лана, хочешь, я тебе открою какой-нибудь салон? Это сейчас модно. На каждом углу как не фитнес-центр, так спа-салон. Что ты хочешь? Выбирай.

Гранин одевался и старался при этом не спешить, чтобы Лана не подумала, что он убегает.

– Максим, сам подумай, что я буду делать в твоем салоне? Обслуживать всяких теток? Скажи, сколько лет нашей Ирине Васильевне? – вернулась к неоконченному разговору Лана. – Еще немного, и будем столетие праздновать.

В ее голосе зазвенела обида. Он даже не заметил, как научился улавливать все оттенки ее голоса.

– Лана, послушай меня, – Гранин поднес ее руку к губам, – дело не в возрасте. Будь Ирине завтра сто лет, она все равно будет главным бухгалтером на заводе до тех пор, пока этот завод будет принадлежать мне. Давай раз и навсегда закроем эту тему, – предложил Гранин.

Он мог пойти на многие уступки, мог бесконечно удовлетворять все ее прихоти и потакать капризам, только если это не касается работы. Ирина Васильевна – профессионал, лучшая в своем деле, Лана – рядовой бухгалтер, который выше себя не прыгнет. В кадрах он разбирался.

– А насчет салона подумай, – посоветовал Гранин перед тем, как закрыть дверь квартиры.

Сев в автомобиль, он почувствовал накопившуюся за день усталость. Захотелось принять душ и лечь в постель, и ни о чем не думать. «Почему женщины постоянно усложняют жизнь себе и другим? Ну, живи себе и радуйся. Надо деньги – бери, хочешь – салон открою. Скажи только какой! Так нет! То разойдись, то женись, то сделай главным бухгалтером».

Гранин начинал злиться на себя, и неприятное чувство тревоги стало медленно заползать в салон машины. «Мне не о чем тревожиться. Все под контролем», – успокоил себя Гранин. Но, стоило пробежаться глазами по окнам своей квартиры, неприятное чувство опять возникло в груди. В комнате Елки горел свет. Иногда ему казалось, что незаметно повзрослевшая дочь чувствует состояние его души. От этой догадки Гранину становилось не по себе, и безоглядное будоражащее чувство влюбленности становилось постыдным. Что-то невидимое и неощутимое рушилось в его жизни безвозвратно.

Обычно все отмечают «день рождения» семьи, празднуя годовщину свадьбы. Они не были исключением. На тридцатилетие семейной жизни он заблаговременно купил Марии жемчужное ожерелье. В сейфе в черном бархатном футляре лежали тридцать белых крупных жемчужин. Но они с женой праздновали еще одну не менее значимую дату – день, когда он пришел к ней с красными розами. В ту первую ночь он сделал ей предложение, и она без сомнения сказала ему «да».

Гранин вспомнил о цветах, оставленных в служебной машине. «Как-то все получается не по-людски, наперекосяк», – подумал Гранин и опять сел в машину.

Красные розы он купил в центре города в круглосуточно работающем киоске. Только ехать за цветами, как оказалось, не было резона. Когда он зашел в квартиру – семья спала.

* * *

В эту пятницу Хмелевский третий раз праздновал защиту своей диссертации.

Первый раз успех отметили в Заозерске, сразу после того, как председатель ученого совета после тайного голосования объявил о положительном результате. В ресторане тогда собрались все причастные к защите: профессор Ильин – куратор его работы, прикормленные оппоненты и члены ученого совета. Говорили очень правильные речи, отмечали вклад состоявшегося кандидата медицинских наук в развитие науки, желали творческих успехов в практической хирургии. От пустых речей он порядком устал. Знали бы эти светила, в какую копейку влетела тестю его диссертация.

Лично он о помощи никого не просил, и, судя по всему, Звонарева его научные изыскания нисколько не волновали. И если бы Ника не заладила отцу с упертым постоянством, что муж уделяет больше времени своей науке, чем жене, Звонарев и пальцем бы не пошевелил, чтобы помочь зятю.

Второй раз его научные достижения отмечали уже в Куличевске. В отдельном зале собрались небольшой компанией: Звонаревы, кто-то из городской администрации и главный врач городской больницы. Своих родителей в такую компанию он постеснялся пригласить. Да и кто его родители? Отец – рабочий на бетоносмесительном участке порта, мать – бухгалтер в том же порту. И даже если бы Ника не намекнула, что они не совсем уместны на вечеринке, он и сам не собирался их приглашать.

В речах местной интеллигенции было меньше пафоса, и бокалы в основном поднимали за его успешное будущее в медицине. Под конец вечеринки главный врач пообещал ему место заведующего отделением в своей больнице. Обещание он давал конкретно Звонареву. И все это понимали.

На этот раз Хмелевский пригласил в ресторан только администрацию колледжа. Ради них и была вся эта затея. Он мог бы обойтись фуршетом, накрыв стол в кабинете, не велики птицы, обошлись бы и без ресторана. Но получилось бы не солидно, так, словно он все еще оставался в своей прошлой жизни, в которой Маргарита пекла мясной пирог и делала вкуснейшие тарталетки.

Он считал, что ему просто повезло. В жизни так бывает, когда после сплошной черной полосы невезенья наступает светлая полоса, и тебе просто везет. Везенье может быть разным, кто-то находит работу, и тогда кончается безденежье, кто-то получает продвижение по служебной лестнице и добивается признания, кто-то покупает жилье и начинает чувствовать социальную защищенность, кто-то встречает свою половину, и тогда жизнь приобретает смысл.

На долю Руслана Хмелевского выпал выигрышный лотерейный билет – Ника Звонарева. Выигрыш он получил сразу, как только надел обручальное кольцо на палец невесте – старшей дочери заместителя мэра города, Петра Петровича Звонарева.

Все случилось как в сказке, только успевай желания загадывать. Сразу после свадьбы Звонарев подарил молодоженам квартиру, и пока те нежились на золотом песке одного из Сейшельских островов, дизайнер успел ее обставить по последнему модному слову. Сто пятьдесят квадратов жилой площади ни в какое сравнение не шли с площадью старой квартиры. Притом квартира принадлежала Рите. Ему даже смешно теперь вспоминать, как он радовался, когда Рита продала родительскую квартиру в Заозерске и купила малогабаритную в Куличевске и он стал возвращаться каждый день домой. Конечно, будь у него возможность, он бы жилье купил получше и ближе к центру города. А так до работы приходилось ехать с пересадкой: вначале до центра, потом в другой конец города. Езда в общественном транспорте его унижала. Он был уверен, что на оставшиеся деньги Рита обязательно купит автомобиль. Но Рита, даже не посоветовавшись с ним, купила дачу Марте.

Вспомнив презрительно-насмешливый взгляд Савельевой, Хмелевский поежился.

А еще деньги.