Гроzа - Наталья Андреева Страница 38

…Мария Игнатьевна невольно вздрогнула: хлопнула входная дверь. Катерина с Варей вернулись.

– Ну, что там, в больнице? – с деланым равнодушием спросила Кабанова.

– Лев Гаврилович вне опасности, – злорадно сказала Варя. – У него в доме сегодня поставят видеонаблюдение, и на улице тоже. Да еще ученики собираются круглосуточно дежурить.

– А чего ты лыбишься? – не выдержала Мария Игнатьевна.

– Так, – Варя улыбнулась еще шире.

– А ну, живо – ключи от машины на стол! – рявкнула мать. – Распоясались! Вы заработайте сначала на все эти «Мерседесы» и заграничные вояжи! А нет – так хотя бы уважение проявите к тем, кто заработал!

– Да пожалуйста! Подавись! – Варя швырнула на стол ключи от «Мерседеса» и ловко уклонилась от пощечины.

Кабанова вспомнила о сыне и сдержалась. Девчонку надо проучить, но это потом. Сначала – Тихон.

– Я завтра уезжаю в Москву, – сквозь зубы сказала она. – Когда вернусь, не знаю, но без меня не расслабляйтесь.

– Это еще зачем? – удивилась Варя. – Ты – и в Москву?

– За братом твоим, вот зачем!

Катерина вздрогнула и умоляюще посмотрела на Варю. Та повела бровями: спокойно. И сказала:

– Хорошо, мама. Можно нам сегодня вечером по набережной погулять?

– Нет!

– Спасибо.

– А ты не язви! С тобой я потом разберусь. Глаша! – горничная тут же появилась на пороге. – Чемодан мне собери. Я уезжаю на пару дней. Погоди, я дам тебе список, что обязательно надо упаковать. – И Кабанова вместе с горничной ушла к себе в кабинет.

– Неужели у нас с Борисом осталось всего две ночи! – в ужасе сказала Катерина. – А потом свекровь привезет Тихона!

Она не сказала «мужа», и Варя это заметила.

– И сегодня ночью я опять не увижу Бориса, – уныло сказала Катерина. – Я даже не представляю, как буду жить без него?

– Увидитесь, – обнадежила Варя. И, воровато оглянувшись на дверь, посекретничала: – Я Глашке снотворного сегодня в чай сыпану. Она с пустырником пьет, для нервов. Господи, вот уж у кого нервы как канаты! Но надо ведь придумать себе какую-нибудь болячку! Раз девушка при такой ответственной работе, – с иронией сказала Варя.

– Не надо ее винить. Глаше деньги нужны, а Мария Игнатьевна за преданность платит хорошо. В Калинове такой работой дорожат.

– Но стервенеть-то не надо. Ты не видишь, а я вижу. Глашке доставляет удовольствие, что она при моей матери вроде как серый кардинал. Хочу – казню, а хочу – помилую. Но сегодня я ей такой возможности не дам: вершить наши с тобой судьбы. Не доросла еще Глафира, как уж ее по отчеству, не знаю. И не узнаю никогда. Потому что первая наушница Кабановой – венец Глашкиной карьеры. Придет время – и я ей все припомню. И матери тоже.

– Варя, Варя, – покачала головой Катерина. – Ты стала такая злая.

– А ты видела, как она со мной? Чуть что – пощечина. И «положи на стол ключи от машины». Мать называется! Только и делает, что воспитывает. Ненавижу!

– Идем в сад, – примирительно сказала Катерина. – Там тихо, тепло.

– Там жарко.

– Птицы поют, – мечтательно сказала Катерина. – Хотя откуда бы им взяться в центре города? Но на то и птица, чтобы петь там, где она – единственная радость. Даже в клетке.

– Что ты придумываешь? Помоги мне лучше Глашку отвлечь, когда она свой чаек попивать будет. Вот уж парочка: павлин да ярочка.

– Это ты про кого?

– Да про вас с Борисом. Таким, как вы, жениться нельзя. С голоду помрете. Одной любовью сыт не будешь. Может, одумаешься? – Варя пристально посмотрела на невестку. – Перестань встречаться со Стасовым, Катя. И гроза твоя мимо пройдет.

– Да ты что?! Я люблю его! Я жить без него не могу!

– Ну, как знаешь, – Варя вздохнула. – Я тебя предупредила. Значит, судьба.