Неземное тело - Галина Куликова Страница 38

Венера возмущенно кричала:

— Да прекратите же! Как вы можете? Вы же взрослые люди!

А Леночка Дюнина принялась рыдать в полный голос, и Граковупришлось ее успокаивать. Как только хозяин дома понял, что Анисимов больше неопасен, он немедленно оставил его и занялся дамами. Лайма видела, как онсобственноручно вытирал Леночке слезы своим платком и говорил что-тоуспокаивающее, похлопывая ее по плечу. Потом шепнул несколько ободряющих словВенере и только после этого подошел к Лайме.

— Чертовски неприятно, я прошу меня извинить.

— Это вы извиняетесь?! — Лайма задохнулась отизбытка чувств. — Это я должна просить прощения… И Анисимов, конечно. Мыиспортили такой вечер!..

— Почему испортили? — весело спросил Граков. ИЛайма неожиданно поняла, что он невероятно доволен. — Теперь будет, о чемпоговорить и что вспомнить. Драка из-за женщины — это всегда так… эмоционально!

— Но стол…

— Мы почти все съели. А осколки уберут. Посуда бьетсяна счастье, это все знают. Я буду здесь чертовски счастлив, я чувствую! —мечтательно сказал он. И коротко добавил: — Я провожу вас до дома.

Лайма снова ощутила сердцебиение, словно он сказал что-тоособенное, очень личное. А вдруг он захочет ее поцеловать? Что тогда ей делать?На улице теплая ночь, он обаятелен, она от него в восторге…

Впрочем, никаких поцелуев не было. Гракову вообще не даливыйти из дому. Прибежала Анастасия Пална, принялась кудахтать над руинами столаи порезалась осколком тарелки. Пришлось оказывать ей первую помощь, и Граков,конечно же, взял это на себя.

— Мы доведем Лайму до двери, — пообещал Дюнин исхватил упомянутую особу за локоть тощей птичьей лапой. — Сожалею, чтовечер закончился столь… бурно.

Угрюмый Анисимов остался тоже. Он разматывал бинты и зубамисдирал упаковку с лейкопластыря. На Лайму он не смотрел. Венера с Егоромудалились первыми. Зареванная Леночка гирей повисла на Чуприянове. Он рвался кЛайме, но Лена его не отпускала.

— И чего она рыдала? — удивленно спросила Саша,получившая от всего произошедшего большое удовольствие. — Такие вещиженщина должна только приветствовать. А Анисимов был на высоте. Антон, ты,оказывается, задиристый тип. И такой романтик!

— Да-да, — пробормотала Лайма. — Одни мужчиныспособны совершать во имя женщины подвиги, другие всегда готовы за нееподраться.

Выполняя взятое на себя обязательство, Дюнин действительнопотащил Лайму домой. Шагал он широко, и его длиннющие ноги так и мелькали ввоздухе. Спутница семенила рядом, откровенно боясь потерять сцепление с почвой.Поскольку провожатый держал ее за локоть, была вероятность того, что в какой-томомент Лайма просто оторвется от земли и полетит по воздуху.

— Черт знает что творится в Датском королевстве! —с детской искренностью негодовал Дюнин, протаскивая Лайму в калитку. —Такие все люди известные — и дерутся. Придется их специально предупредитьнасчет стоимости отделки в моем коттедже. Я не позволю, чтобы мою работуиспортили.

— Почему именно Богодуховка? — успела вставитьсловечко Лайма.

— Что?

— Я имею в виду: почему вы купили здесь кот|тедж? Вамприглянулось место? Или реклама была очень хорошая?

— Да это все Леночка! — ответил Дюнин, подводяЛайму к крыльцу. — Это она нашла поселок. Я не очень-то горел… Народу тутеще мало, продавать готовый коттедж будет сложнее. Но она настояла. Всеперечисляла фамилии: посмотри, какие люди, Коля! Во, сегодня я как раз ипосмотрел.

— Это все писатель, — мстительно заметила Лайма,вспоминая лицо Анисимова, который цеплялся к ней весь вечер. — Наверное,вам не следует его приглашать.

—Да что вы! — понизив голос, возразил Дюнин. — Непригласить Антона Анисимова? Это просто моветон.

— Да ему будет наплевать.

— Ему-то наплевать, а мне?

— Если он такой известный, почему я его не знаю? —ревниво спросила Лайма. — Не такая уж неотесанная.

— Просто он молодой и пишет экстремальные романы.

— Как это?

— У него богатый жизненный опыт. Он был гонщиком,боксером и, кажется, старателем… Знает такие вещи — зашибись.

— Вот почему он так легко завалил Чуприянова… —пробормотала потрясенная Лайма.

Когда Корнеев предлагал ей ознакомиться с краткой биографиейписателя, она отмахнулась: «Потом, все потом. Мне нужны живые наблюдения, зачеммне его биография? Биографиями ты сам занимайся. Найдешь зацепку, скажи». Зряона так. Из вредности, наверное.

Корнеев дождался, пока Лайма распрощается с Дюниным, ирывком распахнул дверь. Увидев его лицо, она всполошилась:

— Что такое?

— Ничего страшного, командир, — поспешил успокоитьее «немой племянник». — Приятная новость. К нам едет Медведь.