Горячая версия - Владимир Жуков Страница 38

– Значит, они тебя держали про запас, как козырную карту, вернее даму?

– Я так и подумала.

– Как же тебе удалось вырваться из того бандитского логова?

– Вечером, когда Варнак, Аскольд и Лютый по какой-то причине отсутствовали, а Хмелько обслуживала клиента по вызову, я пригласила охранника к себе в комнату на чашечку кофе, он большой мастак выпить на халяву.

Предложила ему дегустировать напитки. Он охотно набрался, смешал водку с коньяком, виски, бренди, ромом, ликерами и винами. А потом ему захотелось женской ласки. Велела ему принять душ, упрекнув в том, что пропах псиной. Отправился в ванную и меня пытался туда затащить, но я пригрозила пожаловаться Аскольду.

Он жутко боится хозяина. Дождалась, когда Вячеслав разделся и пустил воду. По оставленному им на кухне мобильному телефону набрала ваш номер. Уходя, как и велели, заперла за собой все двери. К моему счастью собаки оказались на привязи. Обычно Вячеслав, когда, куда-нибудь отлучался, отпускал их по двору, а на сей раз, увлеченный мною, утратил бдительность.

– Ничего удивительного, такая очаровательная женщина способна любому вскружить голову.

– И тебе тоже? – улыбнулась Лера, приходя в состояние спокойствия.

– Я не исключение, ведь пока мы живем, мы любим,– признался он. – А что же твоя подружка по несчастью, Анюта? Или ее устраивает роль наложницы?

– У нее безвыходная ситуация. Маленький сын Лешка, которого надо кормить и одевать. А приличной работы нет, вот и пошла на панель. Ребенок на шее у матери. Она задолжала Аскольду и поэтому боится уходить. У него длинные руки, везде достанет.

– Обрубим мы его грязные и липкие щупальца, – пообещал Сергей. – Кстати, Хмелько еще до нашего знакомства несколько раз обслуживала одного из прокуратуры, лысого и плюгавенького мужичка.

– Почему ты вдруг решила, что он из прокуратуры?

– Аскольд спьяну глаз, хвастаясь своими связями, проболтался, заявид, что у них в милиции, прокуратуре и службе безопасности свои люди и все схвачено.

– Лера, вспомни, пожалуйста, как имя того лысого?

– Зиновий, – ответила Чуева.

– Зиновий Яковлевич?

– Точно так.

– Тогда все ясно, – помрачнел следователь.

– Что тебе ясно, Сережа?

– Ясно, откуда дым идет, – усмехнулся он и вырулил во двор Г – образного жилого дома. – Вот мы и на месте. Зотов остановил авто у подъезда, обошел спереди и открыл дверцу.

– Прошу Лера, – подал женщине руку.

Поднялись на площадку четвертого этажа. Сергей позвонил, прислушался – ни звука. «Значит, Юля еще на занятиях по хореографии, а Ирина дежурит в стационаре больницы». Он открыл ключами стальную дверь тамбура, а затем и входную, в прихожую.

– Квартира у вас, как крепость, такое впечатление, что проживает семья олигарха, банкира или бизнесмена, а не скромного следователя, – с иронией заметила Чуева.

– Большую часть времени в квартире никого нет и поэтому, чтобы не залезли домушники, установил эту дверь, да и недругов хватает, – пояснил Зотов. – Мне ведь приходится вести уголовные дела, затрагивающие интересы криминалитета. Поэтому, как поется в песне о работниках милиции, а это касается и прокуратуры, наша службе и опасно, и трудна.

Что до олигархов, – то чаще всего это мошенники, финансовые аферисты и жулики, коррупционеры, казнокрады, ибо многомиллионные и даже миллиардные капиталы, причем, в долларах и евро, честным трудом не заработаешь. Жизни не хватит. О них давно тюрьма горькими слезами плачет. Увы, правители не дают нам развернуться, нет политической воли, бьют по рукам. Ну да, ладно, может, дождемся лучших времен. Что это я о работе? В присутствии такой великолепной женщины следовало бы стихи читать и петь романсы. Но это не мое амплуа, не моя стихия. К тому же соловья баснями не кормят. Располагайтесь, как дома, а я приготовлю скромный ужин.

Он помог ей снять шубку из искусственного меха.

Вскоре на столике появилась скромная снедь – бутерброды с сыром и ветчиной, бутылка шампанского «Новый Свет», печенье, конфеты.

– А кофе потом,– пообещал Сергей.

– За тебя, прекрасная и смелая женщина!– провозгласил он тост. Выпили взбодривший напиток, закусили бутербродами и шоколадом.

– Рассказывай, как тебе жилось после нашей встречи?

– Если бы ты только знал, что мне пришлось пережить. Для устрашения они однажды устроили показательный процесс, – вздохнула Лера. – Вывели четырех девушек, которые на тот момент находились там, во двор. И Лютый заявил, что если кто-то вздумает бежать и хуже того, если сообщит в милицию или прокуратуру, то будет иметь дело с ним. После этого он включил бензопилу и принялся разделывать кругляк спиленных деревьев. С азартом срезал боковые ветки, приговаривая, что таким способом у беглянки сначала отрежет руки и ноги.

Пила, которой он поводил перед нашими лицами, едва не касаясь груди, отвратительно визжала. Острые зубья легко врезались в древесину и на землю сыпались свежие опилки. Посчитав, что этой сцены недостаточно, он вошел в раж и велел Сидору вывести из хлева овцу. Бедное животное, учуяв опасность, жалобно блеяло, но это не остановило злодеев. Лютый, ухмыляясь, пригрозил, что, конечно, любую из нас легко без проблем, словно курицу, можно пристрелить из пистолета. Но это будет слишком легкая смерть, а она должна быть мучительной, чтобы другим было неповадно проявлять строптивость и ослиное упрямство.

– И вы покорно на это реагировали?

– А что нам оставалось делать? – ответила она на вопрос вопросом. – Мы слабые и беззащитные женщины, действительно оказались в роли овец на заклание. Сидор и еще один мрачный субъект-чабан, держали овцу, а Лютый направил на нее включенную бензопилу. И полетели клочья шерсти с кусками кожи и мяса. Несчастное животное взвыло от боли, из рваных ран хлынула кровь.

Он отрезал ей голову и, схватив ее за ухо, произнес, что любая из нас может оказаться на месте овцы. Все с расширившимися от ужаса глазами взирали на эту экзекуцию, представив, что можем стать жертвами подобной казни. Одной из подруг стало плохо от вида и запаха крови. Потом часть овцы Яков на наших глазах скормил овчаркам и ротвейлерам, а из другой – приготовил плов, но никто из нас к нему не прикоснулся.

В завершение живодер, оскалив крупные зубы, с садистским удовлетворением разделался с резиновой куклой, искромсав ее зубьями пилы. Заявил, что так будет с каждой, кто отважиться сбежать. Мясо, мол, скормят псам сторожа или закатают в асфальт и бетон, как это делает сицилийская мафия. Как нам стало потом известно, за этим жестоким спектаклем, который они назвали корридой для воздействия на нашу психику, из веранды фазенды внимательно наблюдал хозяин и остался доволен. У него, очевидно, как у Лютого, проблемы со психикой.

Он потешался над нашим жалким, затравленным видом. Поставили цель таким способом запугать нас, сделать ручными и безотказными, исполняющими их самые изощренные и развратные прихоти.