Вирус самоубийства - Ольга Игомонова Страница 38

На следующий день Антонина шла в театр с волнением: вдруг рецензии на «Иллюзию гениальности» окажутся не такими хорошими, как убеждал ее Игорь? Но ее сомнения оказались напрасными: журналисты и критики в один голос хвалили и работу режиссера, и игру актеров, и сценографию. И хотя она понимала, что в первый вечер увидеть спектакль смогли далеко не все представители московского бомонда, прочитать в газетах собственную фамилию и хвалебные отзывы о спектакле ей было очень приятно.

Актеры тоже оживленно обсуждали премьеру: среди публики в зале было много их друзей, и всем спектакль очень понравился. Когда Антонина сидела в актерском буфете за чашкой кофе с куском очередного торта, к ней неожиданно подошел Руслан — высокий молодой парень с длинными волосами. Раньше девушка уже встречала его в театре, но лично знакома с ним не была. Она знала только, что тот работал диджеем в ночном клубе и любил тусовки, рок-концерты и прочие шумные сборища. Наглый, развязный и бесцеремонный, Руслан приходил в театр, когда хотел, приставал к актрисам и отпускал сальные шутки всем, кто попадался на его пути. Он ни у кого не вызывал симпатий, но его безропотно терпели: отец Руслана, человек обеспеченный и с большими связями, очень любил театр-студию «Метроном» и был одним из главных спонсоров многих театральных постановок и гастролей.

Руслан подсел к Антонине так, будто был ее лучшим другим, и, не вынимая изо рта жвачку, громко поздоровался:

— Привет, Антон!

Парень явно хотел поговорить, и девушка удивилась: что его заставило снизойти до нее, если раньше он никогда с ней не разговаривал и даже не здоровался? Руслан всегда смотрел на нее свысока, почти презрительно, и сейчас его внезапный интерес вызвал у нее некоторое недоумение:

— Привет, Руслан!

— Это ты придумала все эти декорации?

— В общем, я. Но Игорь Борисович тоже в этом участвовал, и актеры свое мнение высказывали. Так что можно считать, что это коллективное творчество.

— А мне сказали, что это все ты.

— А что, тебе не понравилось?

— Да нет, все круто. Особенно когда эта штуковина превращается в другую, а потом рассыпается на части. И свет при этом так прикольно меняется — раз-два, и все новое! Зашибись!

— Спасибо, я рада, что тебе понравилось.

Антонина удивилась: с чего это вдруг Руслан, от которого никто никогда не слышал доброго слова, стал расточать ей комплименты?

— Антон, а ты правда в Англии училась?

— Да, в лондонском колледже искусства и дизайна имени Святого Мартина. Но сначала я училась здесь, в Москве. Почему ты спрашиваешь — думаешь, я вру?

— Да нет. Мне еще сказали, что ты Янке квартиру оформила, и она теперь от восторга из дома выходить не хочет.

— Квартиру я ей действительно оформила. Но насчет того, что она не хочет из нее выходить, это явное преувеличение.

— Да я знаю. Я шучу. Я ее сегодня видел. Кто-то бронзовеет, а она все розовеет. У нее и квартира, говорят, вся розовая.

— Да, розовая. Если тебе интересно, то поезжай, посмотри, она всем ее показывает.

— Не-а, не поеду. Меня там стошнит на ее розовые ковры. Я вообще ненавижу все розовое.

— Как хочешь.

— А ты другие цвета, кроме розового, знаешь? Что-то я в спектакле ничего розового не видел. Есть подозрение, что тебя в Англии все-таки кое-чему научили.

— Что это ты так заинтересовался? Хочешь поехать в Лондон дизайну поучиться?

— Да на фига мне учиться! Меня уже задолбала эта учеба. Просто дело есть.

— Ко мне?

— Ну да.

— Выкладывай.

— Мой папаша только что построил новый загородный дом. У меня там две комнаты — спальня и типа чилаут для тусовок: музыка там всякая, плазма и прочее. Ну, чтобы мне было где с друзьями тусить. Он в этой комнате специально звукоизоляцию сделал, чтобы я его не доставал своей музыкой, а то она ему, видите ли, не нравится.

— Ты что, приглашаешь меня на тусовку?

— Да нет. То есть, приходи, конечно, если хочешь. Но я не про это. Моему папаше этот дом оформлял какой-то крутой дизайнер — типа тебя, по интерьерам. Такой весь из себя дядька, которому лет сто. Ну, он и оформил весь дом одинаково. Меня, естественно, никто ни о чем не спрашивал. Типа всем на меня плевать. И на мою берлогу тоже. Только она получилась какая-то позорная: везде какие-то шишечки, пуфики-фуфики, только что цветочков не хватает. Я говорил отцу, что хочу черный потолок и стробоскоп, а он уперся, как баран: «Дизайнер лучше знает, что сейчас актуально». Вот и получился не дом, а Эрмитаж какой-то. Сами они как хотят, но я в таком музее жить не буду.

— А причем тут я? Ты что, предлагаешь мне уговорить твоего отца на переделку твоей комнаты?

— Да нет, Антон, не гони! Я его уже уломал. Я ему сказал, что пусть сам там живет, а я позориться не буду. Хочет весь свой дом в таком виде — пусть покупает мне отдельную квартиру. Короче, он дал добро, чтобы ты придумала новый дизайн для моей хазы — такой, какой мне нужен. Ну как, берешься?

— Руслан, я не могу ответить так сразу. Мне нужно подумать.

— Да ладно, Антон, что там думать? Бабки — не проблема! Выкатишь ему счет, как полагается. Он заплатит, не волнуйся! Его это не разорит! Зато все будут довольны: у меня будет крутой чилаут, ты денег заработаешь, а мои предки от меня отвянут. А то они меня опять начнут грузить своими дизайнерами, которые так и норовят сделать из меня пай-мальчика. Соглашайся!

— Я должна подумать, посмотреть помещение, поговорить с твоим отцом, ведь это он за все будет платить! Бюджет обсудить, в конце концов.

— Посмотреть помещение можно хоть сейчас, это не проблема. Насчет бюджета он сказал типа можно не стесняться, но в пределах разумного. Сколько это будет и в каких таких пределах, он не уточнял. Но он поставил одно условие, что рабочих, которые будут делать ремонт, он сам пригласит, лично. Ну, чтобы типа не было никаких таджиков или как их там.

Антонина задумалась, а Руслан бесцеремонно выплюнул на пол жвачку и, не дожидаясь ответа, хлопнул ее по плечу:

— Ну, все, договорились! Давай, подруливай, когда будет время! Только позвони мне заранее. Сама понимаешь, я человек занятой, у меня дела и все такое!