Если бы знать... - Лайза Джексон Страница 38

– Классный мальчуган, – заметила Фиона, поправляя одеяльце в кроватке. – Сколько работаю, а такие редко попадались. – Немного поколебавшись, она добавила: – Вот старшая ваша, должно быть, любила похныкать.

«Если бы она могла вспомнить!»

– Шалая девчонка, – заметила Фиона, – такие-то и попадают в беду. – Нахмурившись, словно досадуя на себя за болтливость, она поспешно добавила: – Это, конечно, не мое дело. Давайте-ка положим нашего красавчика обратно в кроватку.

Марла не возражала. Сегодня она чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера: совсем не болела голова, прояснились мысли. А главное, ей, кажется, удалось сблизиться с сыном – пусть совсем чуть-чуть. Дочь – иное дело: Сисси старательно избегала ее, а когда им случалось столкнуться, таращилась на мать, словно на марсианку. Похоже, Марле потребуется немало терпения и труда, чтобы загладить свою забытую вину перед дочерью.

Она приняла душ, переоделась, а затем решила зайти в кабинет Алекса, чтобы поработать на компьютере и внимательно перечитать имена в картотеке. Однако не смогла осуществить задуманное – дверь к Алексу оказалась заперта.

Почему? Что он скрывает?

Радость и умиротворение, которые она ощущала, пока держала на руках сына, испарились без следа.

Марла отворила дверь в комнату Сисси. Здесь было пусто, темно и прибрано – должно быть, пока Сисси в школе, комнату убирает горничная. Марла ощутила укол совести. Она – мать: она должна была встать рано утром, поцеловать Сисси, приготовить ей завтрак, узнать, сделано ли домашнее задание, проверить, есть ли чистая футболка для урока физкультуры. Покормить сына, сменить ему подгузник.

Хотя зачем? Для этого есть слуги.

И все же Марла не могла успокоиться. Ей не давали покоя вчерашние слова Джоанны: «Таких, как ты, мужчины не пропускают. Никто не слышал, чтобы ты упоминала Памелу. Где твое кольцо?»

Выйдя в холл, Марла перегнулась через перила и взглянула вниз. Из большой гостиной доносилось громкое тиканье напольных часов. Вдалеке, на кухне, еле слышно звякала посуда и переговаривалась прислуга. Не цокали по паркету каблучки Юджинии, не лаяла зловредная собачонка, не звучала из скрытых динамиков классическая музыка. В доме не было никого, кроме малыша и прислуги.

Марла поспешила к двери кабинета, выходящей в холл, и попыталась ее открыть. Тоже заперто. Алекс запер все. Теперь ни в его спальню, ни в кабинет, ни в тренажерный зал не попасть без ключа.

Но зачем? Чего он опасается? Что кто-нибудь из прислуги станет рыться в его вещах? Или он что-то скрывает? От слуг? От матери? От нее?

Марла посильнее нажала на дверную ручку, даже налегла плечом, но тщетно – крепкая дубовая дверь даже не шелохнулась.

«Он запер дверь от тебя, Марла, и ты это знаешь. Ему не понравилось, что ты осматривала его кабинет. Он тебе не доверяет. И ты это чувствуешь».

Ей вспомнилась кровать в спальне – огромная кровать, на которой она спала одна. «Все это как-то связано с Ником и с тем, что я чувствую к нему». У Марлы сжалось горло. Она хотела бы отрицать свои чувства – но не получалось. Сомнений нет: это волнение при виде Ника, это острое ощущение его сексуальной привлекательности пришло к ней из прошлого.

Как там сказала Джоанна? «Таких, как ты, мужчины не пропускают.»

Джоанна вчера наговорила много странного и тревожащего. Взять хотя бы это пропавшее кольцо. Подарок отца. И снова при мысли о Конраде Эмхерсте в сердце шевельнулась смутная и непонятная боль. Она ничего о нем не помнила – и все же чувствовала, что в их отношениях было все, что угодно, кроме любви.

«Почему же я носила его подарок?»

И другой, более важный вопрос: где кольцо? Где-то у нее в комнате? Осталось в «Мерседесе» Пэм? Заперто в каком-нибудь сейфе? Есть только один способ это выяснить – искать. Марла начала с ванной – ничего. Проверила шкатулку с драгоценностями, тумбочку, все ящики в бюро – безрезультатно. В гардеробной тоже ничего не оказалось.

Может быть, кольцо снял Алекс, пока она лежала в коме? Но ведь обручальное кольцо осталось.

Марла растерянно оглядела гардеробную. Взгляд ее остановился на упакованной в чехол теннисной ракетке. Что, если здесь? Она расстегнула чехол, осмотрела все внешние и внутренние карманы, однако кольца не нашла – и вообще не нашла ничего, кроме чека из магазина.

Рассеянно сунув чек в карман, Марла достала ракетку, взвесила ее в руке, подняла, махнула ею в воздухе, стараясь вызвать в себе забытые ощущения.

«Ты у нас была чемпионкой. Никто в клубе не мог с тобой состязаться...»

– Ну что ж, посмотрим, какая из меня Навратилова, – пробормотала она.

Сжав в левой руке воображаемый мяч, она отвела правую назад и взмахнула ракеткой. Удар вышел тяжелым, неуклюжим: будь у Марлы в руке настоящий мяч, она бы наверняка промахнулась. Попробовала еще раз – то же самое. Непривычный вес ракетки оттягивал руку. Как же она выигрывала матчи?

– Вот так сюрприз! – пробормотала Марла. Гардеробная, наполненная неузнаваемыми вещами и утраченными воспоминаниями, вдруг показалась ей невыносимо тесной. Захотелось бежать из этого холодного дома, полного запертых дверей и темных тайн. Вздохнуть полной грудью. Обрести себя. Схватив с вешалки куртку, она выбежала из спальни и по черной лестнице спустилась на крытую веранду. Еще несколько шагов – и вот она на тропинке, уводящей в парк. Над азалиями и рододендронами висело тонкое полотно тумана; хмурые ели уходили вершинами в высоту и растворялись в сырой мгле, словно бесконечные колонны в храме какого-то угрюмого божества. Стояла глубокая тишина – словно на необитаемом острове.

Сунув руки в глубокие карманы, Марла пошла по кирпичной дорожке, мокрой от дождя и усыпанной еловыми иголками. Вокруг клубился холодный сырой туман: она ежилась и втягивала голову в плечи. Скоро по обеим сторонам дорожки началась цепь прудов, где плавали листья кувшинок.

Марла была почти готова поклясться, что видит эти пруды в первый раз. Почти.

Раздосадованная, она повернулась лицом к дому. Вдруг в одном из окон на третьем этаже мелькнула темная тень. Ее спальня? Но она только что оттуда... И все же это ее спальня – Марла узнала узор на шторах. Но кому там быть? В доме никого, кроме слуг.

Точно! Должно быть, прибирается горничная. Да и какая разница? Ей ведь нечего скрывать. И все же... Марла снова взглянула на свое окно – темный силуэт исчез.

Разозлившись на собственное не в меру буйное воображение, Марла натянула капюшон и двинулась к тому уголку сада, где, должно быть, летом цвели розы, а теперь остались лишь неприветливые колючие кусты.

Вдруг у нее зашевелились волосы на затылке. Она ясно ощутила на себе чей-то взгляд. Марла обернулась к дому. Что это? Темная фигура теперь маячила у другого окна, с другой стороны... Комната Алекса? Но Алекс запер дверь! Она сама в этом убедилась. Сердце ее отчаянно забилось, но Марла приказала себе не впадать в панику. Наверняка это кто-то из слуг, у кого есть ключи от всех комнат. И все же ее не оставляло ощущение, что за ней наблюдает чей-то пристальный, недобрый взгляд. По верхушкам елей пронесся порыв ветра, и дождевые капли забарабанили по капюшону. Марла моргнула – а в следующий миг зловещая фигура уже не маячила за окном. Исчезла таинственная угроза.