Ученица Шерлока - Лори Р. Кинг Страница 38

Поблагодарив мистера Томаса, я прошла по коридору и, сев на нижнюю ступеньку лестницы, сняла ботинки. Не думаю, что сделала я это только из-за того, что они были неудобными, просто они запачкались и мне не хотелось доставлять миссис. Томас лишних хлопот с уборкой. Так или иначе, но я поднялась по лестнице в одних чулках, ни единым шорохом не выдавая своего присутствия.

Здание было тихим. Слышен был только шум дождя на улице. Раньше, бывало, поднимаясь по этой лестнице, я удивлялась, сколько шума могли наделать несколько женщин, живущих по соседству. Вот комната Вероники, двери закрыты, что было довольно редким явлением. Мне казалось, я ощущаю ее присутствие, слышу звуки разгульной вечеринки, которую она устраивала неделю назад. А вот комната Джейн Делафилд, тихой, но решительной девушки, которая любит какао. А вот Кэтрин, ее симпатичный брат имеет странное увлечение – кажется, он выращивает розы. Нет, ирисы. Все они уже разъехались по домам, в свои семьи, где тепло и безопасно, в то время как Мэри Рассел, замерзшая и одинокая, поднимается по холодным деревянным ступенькам в свои апартаменты.

На верхней площадке я повернула за угол и достала ключ. Я потянулась к дверной ручке и, погруженная в свои мысли, никак не связанные со странной женщиной, едва не наткнулась на свою чем-то перепачканную дверь. Ключ был уже в дюйме от замка, когда я застыла, ощутив себя автомобилем, вынужденным резко затормозить. Блестящая дверная ручка была вся в грязи, а на замочной скважине виднелись маленькие свежие царапины. Под дверью проступала полоска света...

Я встряхнула головой. Давай, Рассел, не будь такой подозрительной. Миссис Томас часто оставляет свет для меня и разжигает камин, если я задерживаюсь до темноты. Нет никаких причин для беспокойства. Но я была раздражена и из-за погоды, и из-за вынужденной необходимости отложить поездку в Беркшир. Нервы мои были на пределе. Я заглянула в замочную скважину и, чувствуя себя полной идиоткой, под дверь. Ничего не увидев, я вновь достала ключ, но прежде окинула взглядом все вокруг, не заметив ничего зловещего. Однако, пробегая взглядом по коридору, я увидела, точнее мне показалось, что увидела, что-то малозначительное, какую-то деталь. Я медленно вернулась к лестничной клетке и удивилась, заметив на подоконнике грязь, два листа плюща и дождевые капли.

Как это сюда попало? Как такая грязь могла избежать швабры миссис Томас?

«Нет, Рассел. Твое воображение заходит уж слишком далеко. Вероятно, это сама миссис Томас открывала окно, чтобы выгнать моль, отсюда и капли дождя с листвой и... Нет? Тогда это садовники, которые подстригали весной плющ, а теперь вернулись закончить свое занятие? Но зачем им открывать окно?»

Я взяла себя в руки и вернулась к своей двери, где в течение нескольких минут стояла, сжимая в руке ключ и не решаясь им воспользоваться. Больше всего я желала, чтобы со мной оказался револьвер, который Холмс заставил меня взять, но он остался в комнате, в ящике шкафа, и был так же бесполезен, как если бы находился где-нибудь в Китае.

Дело в том, что у Холмса были враги, и их было много. Он объяснял мне это не раз, подчеркивая, что и мне следует быть осторожной, дабы не стать объектом мести его «знакомцев». Я считала, это маловероятным, но тем не менее не могла не признать, что все возможно. И именно тогда, тем дождливым вечером, стоя возле своей двери, я вспомнила давнее предостережение Холмса. Неужели и я теперь стала жертвой чьей-то ненависти к Холмсу?

Меня так и подмывало спуститься по лестнице и попросить мистера Томаса вызвать полицию, но представив оксфордских констеблей с их манерами разгуливающими здесь в грязной обуви, я призадумалась. Они могут спугнуть злоумышленника, и мне потом вряд ли доведется спать здесь спокойно.

Исключив полицию, я оставила себе два варианта. Я могла открыть дверь ключом и встретиться лицом к лицу с тем, кто там находился, но годы общения с Холмсом не прошли для меня даром, и я отбросила эту мысль. Оставалось одно: проникнуть в свою комнату другим путем. К несчастью, единственный другой путь лежал через окна, которые выходили на задний двор и находились на высоте двадцати пяти футов. Летом я один раз влезала в окно по плющу, но тогда было сухо, тепло и светло. Я знала, что стебли выдержат мой вес, но выдержат ли его мои пальцы?

«Боже мой, Рассел, да это же всего лишь двадцать пять футов. Ты стала ленивой в своем Оксфорде, целыми днями просиживая за партой или в библиотеке. Холода испугалась? Но наверху-то опять согреешься. У тебя действительно нет другого выбора. Так что вперед», – сказала я себе.

Пройдя по коридору, я спустилась на один лестничный пролет, затем прошла по другому коридору к другой лестнице в конце его. Она вела во внутренний двор. Я сняла шерстяные чулки, куртку и оставила их вместе с ботинками и сумкой в темном углу. Очки я положила в карман рубашки и застегнула его на пуговицу, после чего, глубоко вздохнув, бросила себя в объятия бушующей непогоды.

Температура, пока я была в здании, еще больше упала, у меня захватило дыхание, когда ледяная вода попала мне за шиворот. Я схватилась вмиг замерзшими руками за ветки плюща и начала подниматься, заметив, что пальцы ног перестают чувствовать что-либо. Я уже сто раз пожалела, что не попросила мистера Томаса вызвать полицию, но тем не менее продолжала подниматься почти механически.

Достигнув второго ряда темных окон, я уже могла видеть освещенные окна своей комнаты прямо у себя над головой. С удвоенной энергией я продолжила подъем. Медленно я поравнялась со своим первым окном и заглянула в щель между занавесок. В этой комнате никого не было, только горел камин. Проклиная все на свете, я, с трудом сгибая руки, переместилась к другому окну. Здесь плющ был тоньше, и я чуть не упала, но успела схватиться за карниз. Ветер заглушил шум, и я прильнула к окну.

На этот раз мне повезло больше. Даже без очков я могла разглядеть пожилую женщину, которую описывал мистер Томас. Она сидела у камина, склонившись над книгой и вытянув ноги в чулках. Я нашарила карман рубашки, расстегнула его и извлекла очки, едва их не уронив. Мне удалось в конце концов нацепить очки на нос, и лицо незнакомки сфокусировалось. Даже издалека она выглядела крайне мерзко, с ее отвратительной черной бородавкой, которая напоминала большое насекомое, ползущее по подбородку. Я отпрянула от окна и лихорадочно соображала, как мне быть. Нужно что-то делать, и побыстрее, пока мои руки совершенно мне не отказали.

Струйки ледяной воды стекали по моей спине к босым ногам. Мозг функционировал медленно из-за холода, но что-то в этой женщине показалось мне знакомым. Что же? Наступив одной ногой на каменный карниз, я вновь всмотрелась в фигуру. Может, ухо? И тут внезапно все встало на свои места. Я просунула свои многострадальные пальцы между рамами и попыталась открыть окно. Женщина подняла голову, затем встала и подошла, чтобы помочь мне. Я взглянула на «нее» со злостью.

– Черт бы вас побрал, Холмс, что вы здесь делаете? И, ради Бога, помогите мне забраться в комнату, а не то вам придется соскребать меня с тротуара.

Вскоре я стояла дрожа на ковре своей комнаты и вытирала очки занавеской, дабы как следует разглядеть лицо Холмса. Он стоял передо мной в поношенной одежде пожилой женщины с этой жуткой бородавкой на лице, ничуть не смущаясь тем, что заставил меня совершить такой подвиг – влезть в окно по плющу, да еще в такой дождь.