Две дамы на гвинейской диете - Наталья Александрова Страница 38

— Здорово! — Надежда подошла ближе. — Какаязамечательная картина!

— Илье тоже нравилась, — ответила Лена, он давноее получил в подарок от знакомого художника.

— Очень талантливый человек! А как его фамилия? —машинально поинтересовалась Надежда.

Лена пожала плечами и сняла картину со стены.

«Федор Дымов, — было написано на обороте, —Моховое».

Надежда с Леной поглядели друг на друга, потом Надеждавырвала у Лены из рук картину и впилась глазами в надпись.

— Ты конечно не знаешь, где это место? шепотом спросилаона.

— Нет, — испуганно ответила Лена, — этакартина у нас очень давно…

— Но хотя бы ты знаешь, кто такой Федор, Дымов и где онживет?

Лена открыла блокнот, вытащенный из письменного стола,полистала его и продиктовала адрес: Загородный проспект, дом восемь, квартирачетырнадцать. А телефона у него нет.

— Ладно, — глаза у Надежды горели волчьимогнем, — найдем мы Люську, я не я буду! Ты не знаешь, этот художник рановстает? Хотя надо будет — с постели поднимем!

Лена заразилась ее энергией и приободрилась. Даже кошка Люсяподошла к Надежде и ласково мурлыкнула. Надежда погладила симпатичную кису изасобиралась домой.

— Скажи, Лена, — спросила она на всякийслучай, — в эти дни с тобой не случилось ничего странного, необычного? Ну,может быть, звонки какие-нибудь были по телефону…

— Выкуп за Люську никто у меня не требовал, если ты этоимеешь в виду, — усмехнулась Лена. — С работы его никто не звонил, акогда я позвонила, то там сказали, что он в командировке. И тогда я позвонилатебе, и ты сказала, что Люська исчез незаметно, по-английски. И машина еготоже. Я и подумала, что он снова принялся за старое, увидел какую-нибудьсмазливую мордашку и решил, что он — всегда готов.. А на работе его прикрывают…

— Возможно… — протянула Надежда, — значит, ничегонеобычного не случилось?

— Если не считать звонков Розочки, — Лена сноваусмехнулась.

— Кто это — Розочка?

— А это Илюшина двоюродная племянница, РозочкаВигдорчик.

— Что-то такое Сонька говорила про племянницу, —Надежда наморщила лоб, вспоминая.

— Вот-вот, — кивнула Лена, — эта Розочкаединственная Илькина кровная родственница.

Но если ты думаешь, что она его нежно любит, то глубокоошибаешься. У нее, понимаешь в голове всего одна идея. Как это в стихах —«одна, но пламенная страсть…»

— И эта страсть — изумрудные серьги Илькиноймамы, — догадалась Надежда.

Лена поглядела на нее очень внимательно.

— Быстро соображаешь, — протянула она, прямо какИлька.

— Не зря мы с ним с детства дружим, — усмехнуласьНадежда, не отводя глаз. — Так что племянница Розочка? Она не могланавредить Илье? Видишь ли, если серьги достанутся ей в наследство, то не моглаона ускорить…

— Исключено! — Лена махнула рукой. — Я знаюее как облупленную, да изучить ее нетрудно, вся на виду. Такая, знаешь,абсолютная посредственность, работает в Зоологическом музее.

— Музейная крыса? — оживилась Надежда.

— Да нет, на крысу она не очень похожа, нос как увороны, на голове тоже воронье гнездо, а сама такая мосластая, вся изсочленений..

Вспомнила, она работает в отделе членистоногих, так очень наних похожа. Младший научный сотрудник, даже диссертацию не смогла защитить посвоим ракообразным.

— При чем тут ракообразные? — удивилась Надежда. —Членистоногие — это же насекомые!

— Да? — усомнилась Лена. — А мне отчего-токазалось, что членистоногие — это рачки. Ну, неважно. Так вот, эта самаяРозочка, как ты понимаешь, любви ко мне никакой не испытывает, все боится, чтоИлька забудет наказ матери про серьги. Один раз она со мной ласковоразговаривала — это когда Илька к Карине убежал. А так мы с ней почти необщаемся, иной раз и здрасьте она по телефону не скажет — позови, мол, дядюИлью и все. А тут три раза звонила, моим самочувствием интересовалась, о погодеговорила, что-то про давление и магнитные бури… Я ей сказала, что Илья вкомандировке, и думаю, может она что пронюхала — ну, что он к другой ушел, и наэтой почве ко мне опять прониклась любовью? Но насчет того чтобы что-токриминальное — это ей слабо, я тебе точно говорю…

— Ну ладно, пойду я… — зевнула Надежда, дом у меняброшен и кот…

— Я тебя провожу, а то у нас такая бабка на вахте —замучает допросами…

Бабка имела место быть — у себя в стеклянной будке. Губы еевсе также были сжаты в ниточку, глаза цепко обшаривали проходящих людей. Напрощанье Надежда вспомнила одну вещь.

— Слушай, — спросила она Лену, — а ты никогдане видела такого парня, лег тридцати или младше, волосы белые, длинныедовольно, брови тоже , и еще родинка на шее, с двухкопеечную монету.

— Нет, — отказалась Лена, — не помню такого.

— Ну как же, Елена Андреевна, — раздалось избудки, — был такой человек. Все в точности как гражданочка описывает —волосы длинные, а сам натуральный альбинос, и родинка…

— Точно? — встрепенулась Надежда. — Вы непутаете?

— Я к вашему сведению никогда ничего не путаю, —строго ответила старуха, — не имею такой глупой привычки. И склероза уменя нет.

Если бы я путала, мне бы пост охраны не доверили.

Надежда устыдилась.

— А когда вы его тут видели?

— Третьего дня, в пятницу, — отрапортоваластаруха, — пришел днем, часа в три. А в квартире никого нет, я и непустила.

— А имя свое он назвал?

— Отказался, — твердо сказала старуха, — а втаких случаях у меня разговор короткий.

— Вот интересно, — пробормотала Надежда, —везде он вертится. И возле ресторана его видели, и возле квартиры…

Тут она заметила, каким заинтересованным взглядом смотритстаруха из-за стекла, и прикусила язык. Незачем противной старухе знать, чтоодного из ее жильцов похитили, не ее ума это дело!