Черная аллея - Микки Спиллейн Страница 38

Хоуви затворил дверь, затем отошел от Уго и начал обшаривать помещение взглядом, дюйм за дюймом. Я находился в самом темном углу и сидел тихо, точно мышка. И взор его благополучно миновал шкафчик, за которым я прятался. Стоя футах в шести от него, Уго проделывал то же самое и, казалось, был разочарован, что никого не удалось застигнуть врасплох.

Наконец Хоуви спросил:

— Так ты думаешь, щенок не наврал?

— Да нет, вряд ли. То был какой-то мальчишка, а дети обычно не способны выдумывать такие истории.

— И ты для него вроде бы как герой, да?

— А почему нет? Все ребятишки в округе знают, кто я такой. И уважают.

Но убедить Хоуви ему, похоже, не удалось.

— И какого дьявола он тут сшивался?

В ответ Уго насмешливо фыркнул.

— Да эти мальчишки, они же по пятам за мной ходят! Знают, где я ем, куда хожу на разные тусовки...

— Но не сюда же, босс!

— Лично меня это нисколько не удивляет. Однако, как видишь, я все же решил проверить.

— Тогда скажи, кому вообще могло в голову прийти сунуться в такое место, а? Ведь тут ни хрена не понять. Ведь ребята, когда уходят, уносят с собой все книжки.

— Ну, допустим, кто-то видел, что сюда поставляется это оборудование, — ответил Уго. — И знал, что место это по большей части пустует. Возможно, кто-то подумал, что тут у нас наркопритон.

— Лично я считаю, тебе надобно избавиться от всего этого мусора.

— Мы и собираемся. Паттерсон этим занимается. На неделе пришлет сюда грузовик... Они доказали, что деньги украдены, но до сих пор не выяснили, где они. Так что заплатили чертову уйму бабок каким-то идиотам, и получается — псу под хвост.

Во время всего этого разговора они продолжали двигаться по комнате, заглядывать под столы, пинать ногами пустые коробки. Уго находился ближе ко мне, и я почти физически ощущал, как он все больше и больше заводится. Он явно вознамерился твердо убедиться, что в помещении никого нет. И я понимал, что, увидев шкафчик, он тут же догадается, что за ним вполне можно спрятаться.

И я затих, замер и почти не дышал. Уго приближался. Я слышал его шаги, звук, который производили подошвы его туфель. Вот он отошел в сторону, затем снова двинулся к шкафчику и остановился. Он узрел, что это — единственное место, где мог спрятаться человек, и собирался выяснить, так это или нет, причем немедленно.

Но ему не повезло, потому как он был правшой. Переложи он револьвер в другую руку и зайди с угла, он бы точно уложил меня на месте. Но он держал свою пушку в вытянутой правой; и я, рывком выскочив из-за шкафчика, успел выбить у него игрушку из руки прежде, чем он успел сообразить, что происходит. Затем завернул ему руку за спину и приставил ствол «кольта» к затылку. Уго со свистом втягивал ртом воздух и, похоже, лишился дара речи. Я чувствовал резкий запах пота. Он явно был перепуган до смерти и едва не наложил в штаны.

Увидев, что Уго стоит неподвижно и на лице его написан самый неподдельный ужас, а правая рука завернута за спину, Хоуви тоже застыл. Тем временем я отвел ствол от затылка Уго и прицелился прямо в физиономию Хоуви. Надо сказать, у него была та еще пушка. Самый большой «смит-и-вессон», который только можно было купить за деньги. И казался он еще больше, отливая в тусклом свете никелированными боками. Я сказал:

— Бросай свою игрушку, Хоуви, — голос мой звучал вежливо и холодно.

Автомат со стуком упал на пол. Он даже оттолкнул его ногой в сторону, хоть я и не просил. Он не видел моего лица и не узнал по голосу.

Я сказал:

— Теперь повернись! — Он не решался двинуться с места, тогда я щелкнул затвором, и лицо его побелело как мел. И он послушно развернулся ко мне спиной. — Теперь давай шагай ко мне. И чтоб не смел оборачиваться. — Он двинулся крошечными шажками, словно ноги не желали слушаться, призывали шагать в совсем обратном направлении. Когда он достиг нужного мне места, я приказал ему остановиться, затем прихватил Уго за шею так, что он и шевельнуться не мог. И, размахнувшись, ударил изо всей силы рукояткой пистолета Хоуви по затылку. Он рухнул на пол, точно тряпичная кукла, у которой разом оборвались все ниточки.

Колени у Уго подогнулись, и он едва не последовал примеру своего дружка. Я снова поднес ствол к его голове и почувствовал, как он весь задергался. Уго Понти заглянул в свою черную аллею.

Притворяться и менять голос больше не было смысла. И я произнес своим, нормальным:

— Итак, все твое наследство тю-тю, малыш, даже умненькие мальчики со всеми своими компьютерами не знают, куда оно делось. Никаких переводов, ни депозитов, ни новых счетов... Ничего, одна большая черная дыра. — Я дал ему время осмыслить услышанное, прочувствовать, что называется, серьезность тона, которым были произнесены эти слова. — Но лично я собираюсь найти эти деньги, Уго, малыш... Только сперва ты должен мне кое-что рассказать.

Голова его дернулась, и я немного ослабил хватку, чтоб дать ему возможность говорить. Внизу, на полу, лежал Хоуви Драго, и из его головы текла кровь. Она уже образовала маленькую темную лужицу, и было трудно сказать, жив он или уже помер.

Уго ждал вопроса в надежде, что, если удовлетворит мое любопытство, как-то отбрехается, я его отпущу. И я спросил:

— Кто устроил засаду твоему старику на пристани в феврале?

Он снова дернулся, от страха. Подобного вопроса он не ожидал вовсе и растерянно выдавил:

— Это... это все Эйзи.

— Но Эйзи уже покойник, малыш. Кто ему помогал?

— Риво... Энди Риво. Член семейства... из Джерси.

— Он тоже покойник, Уго.

Теперь Уго был просто вне себя от ужаса и выпалил дрожащим прерывистым голосом:

— Я... я никак не мог помешать... Эти двое... они... сговорились промеж собой.

— А как ты узнал об их плане?

— Я... Я подслушал разговор.

— Тебе следовало тут же сообщить дону, парень. — Я ткнул его стволом в щеку, и он снова оцепенел.

— Старик... он бы никогда мне не поверил...

Вот тут он, похоже, не врал. Эйзи был любимчиком дона Лоренцо. С другой стороны, матерый мафиози, видимо, учуял неладное, еще бы, ведь семейные связи распадались на глазах, и он готовился к худшему. Он вполне мог предвидеть такой оборот. Ведь потеря денег сказалась бы самым отрицательным образом и на семейных взаимоотношениях.

Я отодвинул ствол от головы Уго, провел им по его спине, плотно прижимая к позвонкам. Наверняка сейчас думает, будет ли больно, наверняка клянет себя за то, что не надел бронежилет, наверняка не знает, что лучше — быстрая смерть или же остаток жизни, проведенный в инвалидном кресле с перебитым позвоночником. Ни тебе тусовок, ни шлюх, ни спиртного... Полная беззащитность. К тому же в любой момент может отыскаться некогда обиженный или обманутый им человек и всадить ему пулю прямо в башку, а он будет все это видеть и ничего не сможет поделать.