Конец игры с продолжением - Галина Владимировна Романова Страница 38

– Контакты! Как я могу их вам представить, если я с ними не контактировал! – возмутился старик, не шевельнув ни единым мускулом.

– Вы не знали друзей своего сына… Не знали его девушки… Как же вы общались с ним?

Артамошин вдруг вспомнил своих родителей. Мать с отцом четко отслеживали его перемещения, пока он учился в школе. И после не упускали из виду. А что касается его друзей и девушек, то родители точно знали, кому можно и нужно позвонить, если сын долго не выходит на связь или в четыре утра не вернулся домой.

– Мы почти не общались. До того момента, как его не стало, мы почти не общались.

Голос старика странно треснул, будто по жесткому гравию кто-то прошелся железными подошвами.

– Почему?

– Были причины, – ответил Власов уклончиво. – Не вижу необходимости сейчас об этом говорить. У вас что-то еще, капитан? Есть ко мне какие-то вопросы? Извините, но я не очень хорошо себя чувствую. После всего, что случилось… что на меня свалилось…

И Артамошин вдруг взбесился.

– Вот именно по причине того, что на вас свалилось, я здесь, – плохо контролируемым, вибрирующим от злости голосом произнес Стас. – Нам необходимо установить контакты вашего покойного сына, чтобы выяснить: кто мог так издеваться над вашей супругой? Кому пришло в голову смоделировать голос вашего сына и говорить с ней от его имени? Кто настолько циничен, что принялся вымогать у нее деньги? А потом убил… И я здесь именно по этой причине, а не потому, что мне нечего делать или просто любопытно, с кем из девушек спал ваш сын!

– Он не спал с девушками, – откликнулся Власов, едва Стас умолк. – Он любил мужчин.

– Что?!

Стас помолчал, потрясенный новостью, а потом тихо рассмеялся.

– Это не может быть правдой, Глеб Владимирович.

– Это правда. Он сам признался мне. И мы с женой нашли фотографию, где он целуется… – лицо Власова исказила брезгливая судорога. – С парнем!

– И что? Это могла быть просто хохма. Шутка, понимаете? Он не был геем. Он был натуралом, ваш сын. Это совершенно точно, потому что я лично контактировал с его девушкой, когда год назад случилась трагедия. Мой друг и коллега – подполковник Степанов – не без вашего участия был вовлечен в скандал, и я из личных побуждений проводил собственное расследование. Ну… Может, это слишком громко сказано. Но я наводил справки о группе лиц, которые на него ополчились. А также о тех, кто из их родственников погиб. Узнал, например, что жена Шнырова вела бизнес самостоятельно и имела другую фамилию. Потом подзабыл, правда, но недавно пришлось вспомнить о ней и ее фирме… О вашем сыне тоже узнавал, не скрою. И девушку его нашел. Ее звали Светлана. Очень хорошая девушка. Сильно горевала. Так что ваш сын был натуралом, Глеб Владимирович.

– Какое это теперь имеет значение, – невнятно пробормотал Власов и, странно взглянув на него, спросил: – Если вы так хорошо осведомлены о делах моего сына, что вы здесь делаете, капитан? Нашли бы эту самую Светлану и спросили…

– Она пропала. Исчезла, словно ее и не было. Никто не знает, где она, – поделился Артамошин. – Два дня потерял, пытаясь установить ее местонахождение.

– А может, ее и не было? – ухмылка искривила строгую линию рта Власова. – Была какая-то мошенница… К слову, жена что-то говорила мне о девушке сына, будто даже с ней встречалась. Я не стал слушать, отмахнулся. Уже тогда решил, что жена свихнулась. А надо было… Надо было выслушать. Может, эта самая девушка и убила ее. Не сама, конечно, а чьими-то сильными мужскими руками.

Он просидел в кресле, не двигаясь, еще несколько минут. Потом с тяжелым вздохом поднялся и неожиданно пригласил Артамошина в кухню.

– Простите, что сразу не предложил вам выпить чая или кофе, – покаялся старик, шаркая перед капитаном подошвами домашних туфель. – Забываю есть, пить после всего, что случилось. Потерять сразу двух женщин, которые… С которыми…

Власов и правда сильно сдал. Он остановился у газовой плиты с полным чайником в руке и замер. Спина сгорблена. Колени подрагивают. Артамошин на всякий случай громче двинул стулом, усаживаясь за стол, чтобы вывести хозяина из задумчивости.

Старик дернулся, спохватился. Зажег газ, поставил чайник. Открыл шкаф, зазвенел посудой. Накрывал на стол очень медленно и неуклюже. Дело было для него непривычным.

– Извините старика, – покаялся он, просыпав на скатерть сахар. – Жена всегда занималась хозяйством. Я добытчик. Она хозяйка. Была…

Уголки его рта опустились, глаза прикрылись веками.

– Жутко и странно… Всех потерял. Зачем мне жить?! – воскликнул он под оглушительный свист чайника, вздрогнул и снова пробормотал: – Простите.

Артамошин из жалости предложил разлить кипяток по чашкам и в заварочный чайник. Власов согласно кивнул.

– Глеб Владимирович, а у вас в гостиной магнитофон был? Дорогой, хотя и модель устаревшая.

– Да. Из Японии друг прислал в свое время. Тогда все это было жутким дефицитом. Ни у кого нет, а у нас есть, – похвастался Власов и вдруг поскучнел. – Я им не пользовался. Не на «ты» я с такой техникой. Игнат любил с ним возиться. Усилитель покупал, колонки. Он все новые модели запрашивал, а вот магнитофон не менял. Говорил, раритет. Таких не найти теперь.

– Да. Я заметил. – Артамошин хлебнул чаю, похвалил и спросил: – А куда он подевался?

– Что? – вяло отреагировал старик.

– Магнитофон?

– Наверное, жена вместе с деньгами мошенникам отдала, – махнул тот рукой.

– Нет, Глеб Владимирович, магнитофон стоял на месте, когда было обнаружено тело вашей супруги. Это я точно помню. А сейчас его нет.

– В самом деле?

Власов непонимающе заморгал покрасневшими то ли от частых слез, то ли от бессонных ночей глазами, быстро встал и вышел из кухни. Вернулся и встал на пороге с разведенными в разные стороны руками.

– В самом деле! Магнитофон пропал! Как… Как это возможно?! – Его губы дрогнули, лицо сморщилось, и, присаживаясь к столу, он заплакал. – Мародеры! Мародеры чертовы! Позарились на игрушку!..

– Может, экспертов вызвать? – предложил Артамошин.

И тут же подумал, что те его анафеме предадут за такой вызов. Старый магнитофон пропал из дачного дома, который теперь практически необитаем. Тут могут все к чертям вынести за то время, что дом стоит пустой.

– Какие эксперты, оставьте! – Старик дотянулся до кухонного полотенца, вытер им мокрое от слез лицо. – Они вас не похвалят. Пропал и пропал. Черт с ним… Инги нет – это да, о пропажа. Оленьки нет – тоже страшная потеря. А старая рухлядь…

– У вас нет никаких подозрений, кто мог желать смерти женщинам, которые были вам дороги?

Артамошин наблюдал, как каменеет лицо Власова, крепко сжимаются его кулаки. Только что его пальцы, напоминающие куриную лапку, безвольно мяли кухонное полотенце, мокрое от его слез. И вдруг кулаки, и достаточно крепкие еще.