Этюд для Фрейда - Чингиз Абдуллаев Страница 38

– Вы любите экспериментировать, – поняла Римма, –и с женщинами тоже?

– Нет, – сразу сказал Дронго, – я слишком люблюженщин, чтобы так глупо экспериментировать. Женщины для меня – инаяцивилизация, которую мужчинам трудно бывает понять. И я всю жизнь пытаюсьпонять других женщин.

– Но вы не живете со своей женой, – напомнилаРимма, – неужели у вас не бывает других женщин? Только не лгите. Вы такойвидный мужчина.

– Бывают, – ответил он, – но не ради эксперимента.Мы пытаемся каждый раз узнать что-то новое, постичь некую закономерность жизнии смерти, ведь в конечном счете встреча двух существ разного пола – этотаинство, зарождение жизни.

– Вы к этому так относитесь, – покачала головойРимма, – слишком целесообразно и научно. А любовь?

– Любовь – это попытка спастись от смерти. Остановитьмгновение жизни, – он задумался, – но в конечном итоге очень редкимлюдям на этой планете удается найти свою идеальную половину. Гармонии просто несуществует. Каждый умирает в одиночку. Был такой известный роман Ганса Фаллады.Каждый из нас приходит в этот мир один, полный боли и страха. И каждый уходиттоже в одиночку, переполненный болью и страхом. В конце концов мы так устроены.Одинокими мы являемся в этот мир и одинокими уходим. А если там все-такисуществует загробная жизнь, то и там, перед Богом, мы предстаем одни. Только водиночку. Мы сами отвечаем за свои грехи, о которых часто не знают даже нашисамые близкие люди.

– Вы не верите в любовь?

– Как раз наоборот. Любой из нас любит вопреки всему.Вопреки точному знанию о своей смерти, вопреки тому, что вечная гармонияневозможна, даже вопреки тому, что одному из партнеров придется уйти раньшедругого, и второй останется навсегда с этой болью в своем сердце. Может, Любовь– самое прекрасное, что есть у людей, ведь веру в Бога оспаривают атеисты иагностики, а Любовь признают даже они. Возможно, Любовь – это единственнаярелигия, не знающая атеистов. Как и Смерть. Поэтому я, безусловно, верю вЛюбовь.

Официант принес две миски с супом. Положил фарфоровые ложки.

– Приятного аппетита, – пожелал Дронго своейпартнерше, – хорошо еще, что нас не заставляют есть палочками суп. Честноеслово, меня однажды заставили в Японии есть суп палочками.

Они успели пообедать за полтора часа и к двум уже были вгородской прокуратуре, где их ждал Боголюбов.

– Вы одновременно адвокат всех свидетелей, которых я долженбуду допрашивать? – неприятно усмехнувшись, спросил Боголюбов и, недожидаясь ответа, пригласил их в другую комнату, где было все приготовлено дляпросмотра.

Римма испуганно оглядывалась по сторонам, словно ожидаяувидеть возможного убийцу рядом с собой. Или какие-нибудь кошмары на экране. Нотам проходили приветливые люди, которые здоровались и спешили по своим делам.Наконец появилась незнакомка. Она вышла как-то боком, поправив косынку. И пошлак выходу. Экран замер. Изображение показало ее обувь. Крупным планом. Дронго иБоголюбов одновременно взглянули на женщину.

– Нет, – уверенно сказала она, – нет. Это не ееобувь. Это совсем другая пара обуви. Она даже не похожа на ту, которая была уГалии. Совсем другая обувь, хотя тоже от Гуччи.

– Покажите еще раз ее в движении, – попросил Боголюбов.

– Нет, – уверенно ответила еще раз Римма, – этосовсем другая пара. Господи, какое счастье. Я уже беспокоилась. Думала, чтоворовка была где-то рядом со мной. Или убийца. Как хорошо, что я сама сюдаприехала. Нет, конечно, это не ее пара. Совсем другая обувь. Абсолютно точно.Ой, бедная Галия. Она, наверно, подумала, что ее обувь украл кто-то из нас.Какой ужас! Она сама куда-то положила свою обувь. Можете не показывать, яуверена, что это совсем другая обувь. У Галии были логотипы сверху, а на этихтуфлях такого нет. И потом, мне кажется, что у Галии нога чуть больше. Кстати,я не подумала об этом. Вы знаете, что у нее размер ноги тридцать девятый? А уменя тридцать седьмой. Зачем мне в таком случае воровать ее обувь? Я толькосейчас вспомнила об этом. Нет, нет. Никто не влезал к ним в загородный дом.Теперь я в этом уверена. У меня прямо отлегло от сердца.

– Вы закончили? – строго спросил Боголюбов. –Сейчас мы оформим протокол. Вы уверены в своих словах?

– Да. Уверена.

– Очень хорошо. Тогда все подпишем и оформим.

Он взглянул на Дронго. Включился свет.

– Напрасно вы так настаиваете на своих версиях, –недовольно заметил следователь, – ведь уже сейчас понятно, что это былпосторонний человек, который проник в дом вместе с погибшим бизнесменом.Возможно, какая-то женщина легкого поведения. А вы все еще настаиваете на том,что из их дома пропадали какие-то вещи. Где вы видели воровку, которая наденетчужую обувь, чтобы сбежать из дома? Это невероятно. Скорее она наденет свою,чтобы было легче уходить.

– Женщина легкого поведения? – вмешалась Римма. –Вы думате, что это она была в обуви от Гуччи?

– Сейчас трудно отделить женщин легкого поведения отостальных светских львиц, – остроумно заметил Боголюбов, – я,например, не могу провести грань между элитной проституткой и топ-моделью,которая сопровождает бизнесмена на отдых. Но, наверно, различия есть. К вашемусведению, госпожа Тэльпус, они одеваются гораздо дороже и лучше, чем супругисамых влиятельных лиц государства. Или вам это неизвестно?

– Известно. Очень может быть, что там есть богатые дамы. Изаслуженно богатые. Но они не убивают своих друзей, – улыбнуласьРимма, – они их берегут, лелеют, выполняют все их желания, пылинки с нихсдувают. Где найти такую дуру, которая убьет своего друга-бизнесмена? Это всеравно, что зарезать своими руками курицу, которая несет вам золотые яйца.Неужели вы этого не понимаете?

Дронго постарался скрыть улыбку.

– А ведь она права, господин Боголюбов. Возможно, в ваширассуждения вкралась ошибка.

– Мы ведем следствие, – разозлился Боголюбов, – ипока рано говорить о предварительных результатах. Госпожа Тэльпус, пройдемте сомной, мы оформим следственный эксперимент. А вы можете уходить, господинДронго. Вы нам больше не нужны.

– Моя машина будет ждать вас у здания прокуратуры и отвезетобратно на работу, – сказал Дронго, обращаясь к Римме, – и спасибовам за помощь.

– Какая помощь? – не поняла Римма. – Я же ничегоне сделала. И это не та пара обуви.

– Большая помощь, – улыбнулся он, пожимая ей руку.

Боголюбов отметил ему пропуск, и Дронго спустился вниз. Онвышел из здания и подошел к своему водителю.

– Когда выйдет женщина, отвези ее в Сокольники, –сказал он.

– А вы? – спросил водитель.

– Я возьму такси.

Он прошел немного дальше. Римма даже не поняла, что сегодняокончательно разбила все оставшиеся иллюзии. И Боголюбов ничего не понял.Теперь абсолютно ясно, что все не так просто, как это кажется следователю.Дронго шел по улице в мрачном настроении. До второго убийства оставалосьнесколько часов, и он чувствовал опасность, витавшую в воздухе.