Пустячок, а приятно - Марина Серова Страница 37

Некоторое время секретарша удивленно таращила на меня глаза.

— Ну не знаю… — сказала наконец она. — По-моему, он за такие дела не берется. А что, большая партия золота?

— Семь килограммов, — без колебаний отвечала я. — И по такой бросовой цене, что я опасаюсь, не украл ли его этот дядечка где-то и теперь избавляется от него по дешевке, чтобы выручить за золото хоть сколько-нибудь…

— А вы уверены, что золото настоящее? — заинтересованно спросила секретарша.

— Конечно! — убежденно отвечала я. — Он нам его показывал, и мы осмотрели. Мы ведь с подругой ювелиры, вы понимаете…

— Ну да, — секретарша кивнула. — А вы вообще знакомы с ним, с продавцом?

— В том-то и дело, что нет, — отвечала я. — И где бы я ни пыталась о нем что-нибудь разузнать, ничего не выходит. Никто его не знает, никогда не видел… Как будто человек из ниоткуда!

— Очень интересно, — озадаченно сказала секретарша.

— Кстати сказать, может быть, ваш шеф возьмется раскопать для меня кое-какие сведения о том человеке? А я пока попридержу сделку…

— Возможно, Олег Дмитриевич за это возьмется, — отвечала девица. — Все зависит от того, какой вы ему предложите гонорар. А кстати, как он вам себя представил, сам продавец золота?

— Он сказал, что его фамилия Ольховский, что он стоматолог, работает в клинике «Тан-мед».

— Ольховский? Стоматолог? — Секретарша уставилась на меня озадаченно. — Какая-то знакомая фамилия…

— Клиент, наверное, — предположила я.

— Нет, нет, всех клиентов я помню хорошо, — возразила секретарша. — А тут что-то совсем из другой оперы… Но я уверена, что буквально сегодня вносила эту фамилию в компьютер…

И секс-бомбочка вновь стала щелкать мышью, смотря на экран монитора.

— А, вот, — сказала она, — нашла. Ольховский Анатолий Дмитриевич, зубной врач, проходит по делу Бортникова, что сейчас разбирается в управлении, мой шеф нанялся его защищать…

— Ольховского? — разыгрывала из себя дурочку я.

— Да нет, не Ольховского, — секретарша как-то странно усмехнулась. — Мой шеф защищает Бортникова. Только… — Тут она посмотрела на меня пристально.

— Что?

— Здесь написано, что ваш Ольховский убит!

— Как убит? — воскликнула я, разыгрывая искреннее недоумение и даже страх.

— Он проходит по этому делу как потерпевший, — пояснила секретарша. — И убили его еще позавчера, поздно вечером.

Я как могла достоверно изобразила шок от такой новости.

— Но как же это? — бормотала я растерянно. — Ведь только позавчера вечером я с ним общалась. Он показывал мне слитки, предлагал купить… На сегодняшнее утро мы договорились с ним созвониться.

— А позавчера ночью его убили, — преспокойно констатировала секретарша. — Возможно, из-за этого самого золота. Так что…

Продолжая изображать страшное потрясение, я встала и, ни слова не говоря, вышла из комнаты. Делать в офисе адвоката Должикова мне было больше нечего.

* * *

Выйдя из здания адвокатской конторы и сев в свою машину, я вытащила мобильный телефон и набрала номер адвоката Должикова. Пришлось ждать некоторое время, прежде чем он ответил. Наконец я услышала в трубке знакомый, чуть сипловатый, но тем не менее в целом не лишенный мужского обаяния голос:

— Да, слушаю…

— Вы адвокат Должиков? Это говорит частный детектив Татьяна Иванова, — спокойно заявила я. — Мне необходимо с вами встретиться по делу об убийствах Ольховского и Перепелкина. Ведь это вы защищаете Бортникова?

— Да, — голос Должикова звучал не очень уверенно. — Да, я. Только мне с вами не о чем разговаривать.

— Зато мне есть о чем, — хладнокровно возразила я. — Итак, когда?

Последовало короткое молчание, во время которого адвокат, очевидно, думал.

— Хорошо, сегодня в восемь часов вечера в моем офисе, — наконец выдохнул он. — Это в фирме «Адвокат», возле областного суда. Вас устраивает время?

— А пораньше нельзя?

Должиков действовал в духе всех законников, не отказывая прямо во встрече, но под разными предлогами оттягивая ее. Вероятно, надеясь, что мне надоест за ним бегать и я оставлю его в покое.

— Нет, пораньше нельзя! — резко и безапелляционно отвечал он. — У меня сегодня еще несколько важных встреч, в том числе ответственный допрос обвиняемого…

— Уж не Бортникова ли?

— Это вас не касается!

— Да Бортникова, конечно, — произнесла я голосом, полным уверенности. — Кого же еще… Но если так, то мы с вами как раз там и встретимся…

— Не думаю, — сухо возразил адвокат Должиков. — Простите, у меня нет времени продолжать этот бесполезный разговор. Наша встреча назначена на восемь часов вечера сегодня. Всего доброго!

Должиков отключился.

Я глянула на часы: до визита в следственный изолятор оставалось совсем немного времени, а надо было еще переодеться в свой нормальный костюм, снять парик и смыть грим. На допрос Бортникова мне необходимо было явиться в своем нормальном виде частного детектива Татьяны Ивановой, а не в образе наивной дуры престарелого возраста и непонятного рода занятий. Кроме того, Киря ведь будет мне выписывать пропуск, и, стало быть, в СИЗО придется предъявлять паспорт.

Однако я подумала, что со временем у меня сегодня жуткая напряженка. Например, как быть с визитом на фирму «Тайзер» к Петру Николайчуку, слесарю-виртуозу, как его называл покойный зубной техник Перепелкин. Пожалуй, самое время это выяснить. Набрав номер телефона фирмы «Тайзер», я спросила слесаря Петра Николайчука. Мне ответили, что он сейчас на своем рабочем месте в цехе, но если я хочу поговорить с ним, то могу это сделать, приехав на фирму. Узнав, что рабочий день у Николайчука заканчивается в шесть часов вечера, я поблагодарила представителя фирмы и отключила мобильник.

Мне было ужасно тоскливо в тот момент. Из моего расследования пока не выходило ровным счетом ничего. Так можно бесконечно бродить по разным людям, задавать им глупые вопросы, получать на них пустые, ничего не значащие ответы. Но, в конце концов, во всяком деле есть элемент скуки и рутины, и в деле сыщика рутина как раз такого рода. Только зачем мне-то нужно заниматься этой нудной работой? Для рутины существуют оперативники, всякие следователи уголовного розыска низших чинов. Почему я должна бегать по адресам, приставать с вопросами к ничего толком не знающим людям, да еще совершенно задаром? Это я-то, Татьяна Иванова! Самый крутой частный детектив в городе!

* * *

Подполковник милиции Кирьянов и в самом деле ждал меня возле проходной областного следственного изолятора. Он тут же провел меня в бюро пропусков, где мне выписали разовый пропуск, после чего мы пошли по длинным и гулким коридорам. Стальные решетки с металлическим грохотом захлопывались за нашими спинами, пока мы не добрались до одной из комнат, предназначенных для допросов подследственных. Это было весьма узкое, сумрачное помещение с низким, давящим потолком и одним-единственным узким и сильно запыленным окном, забранным частой решеткой. Стены камеры для допросов были выкрашены мрачной синей краской, а из мебели в ней имелись один только стол и несколько стульев, если не считать мебелью стальную клетку, где во время допроса должен находиться подследственный.