Задержание - Данил Корецкий Страница 37

— Дело сделано! Веселовский обнаружил «сицилийцев», преследует их и вот-вот поставит точку!

Выражение лица Сизова не изменилось. Мишуеву показалось, что он все знает. Мелькнула даже неприятная мысль, что чертова Сыскная машина знает, что будет дальше.

— «Сицилийцы» с автоматами? — сразу же спросил Сизов, и уверенность начальника отдела в том, что он контролирует ситуацию, мгновенно пропала. Это обстоятельство он совершенно упустил из виду. Мишуев вновь ощутил себя бестолковым и малоперспективным стажером.

— Пока не установлено. — Тоном он дал понять, что все необходимые меры в этом направлении предприняты.

— Конечно, дело десятое, — хмыкнул Старик и гвоздем вбил следующий вопрос:

— Где он думает проводить задержание?

— На Южном КП ГАИ. Там уже все готово: и самосвал, и «еж»…

Сизов с досадой махнул рукой.

— Неудачное место!

— Это еще почему?

— Дорога прямая, идет под уклон, просматривается как на ладони. Приготовления впереди, машина Веселовского сзади. «Сицилийцы» не дураки — возьмут и свернут на кольцевую. Надо перегнать самосвал на пятый километр, там двойной поворот и резкое сужение дороги.

— Не усложняйте. Веселовский знает, что делает. Через несколько минут он доложит о завершении операции.

У Мишуева в кабинете тонко запел зуммер радиотелефона, на пульте вспыхнула зеленая лампочка. Вздрогнув, он схватил трубку.

— Слушаю! Да! Черт возьми!.. Что думаешь делать? Ну давай, по обстановке. Докладывай!

Он сделал переключение на пульте, резко скомандовал:

— Перекрыть кольцевую на уровне товарной станции! Подтянуть патрульные машины из центра! Оцепить район, убрать прохожих!

Сизов привстал со стула.

— Для перехвата надо было подготовить усиленную группу резерва!

— Группа резерва находится на выезде из города, — раздраженно сказал начальник. — Кто мог предположить, что они свернут на кольцевую!

Подполковник осекся.

— Неужели вы действительно ясновидящий?!

— Да нет. Прогнозы основываются на знании людей и жизненных ситуаций.

А в данном случае все вообще элементарно…

— Пророки! — зло прищурился Мишу ев. — Сколько развелось пророков…

Но одних пророчеств мало. Надо вносить свой вклад в общую работу. Легко тыкать в чужие ошибки… Упущения Веселовского — это и ваш промах: не подсказали, не сориентировали… Когда я был опером, а потом начальником уголовного розыска…

Сизов встал.

— Вы сделали все, чтобы сейчас мы ловили «сицилийцев». Всю жизнь вы лакировали действительность, гнались за процентом раскрываемости: девяносто восемь — мало! — Он загнул один палец, второй, третий. — Девяносто девять — больше! Девяносто девять и девять десятых! Сто! И на этом дутом проценте делали карьеру, получали благодарности и внеочередные звания!

— Не стройте святого, — отмахнулся подполковник. — В то время все игрались цифрами. Рапортовать надо было о том, чего от тебя ждут, а не о том, как обстоит дело в действительности. И вы тоже «давали процент»!

— Давал, было дело, прятал кражи, хулиганку. Но убийц я никогда не отпускал!

— А кто отпускал? Дело Батняцкого вел следователь прокуратуры, а приговор выносил суд! Как я мог знать, что он взял чужой «мокряк»?

Старик скривился, словно от зубной боли.

— Вы просто не хотели этого знать! Спрятав разбойное нападение на Калмыкова, вы умышленно оставили на свободе Зубова и Ермака, которые уже сделали первый шаг к превращению в «сицилийцев»! И убийство Федосова списали на этого приблатненного полудурка?

— Что ж, я сам себе враг! — Мишуев был спокоен и снисходителен.

— Наоборот, в тот период вы стали начальником уголовного розыска, а потом пошли на повышение в область. Врагом вы были для людей, среди которых оставляли развращенных безнаказанностью убийц!

— Интересное рассуждение! Выходит, только врагов продвигают по службе? Интересно… Значит, Павлицкий, Крутилин, начальники отделов — враги простых советских людей? За это и выдвинули? Так получается?

— Брось! — презрительно сказал майор. — Время этих тухлых провокаций давно прошло! И не надо за чужие спины прятаться. Те, кого назвал, — профессионалы. А ты работы не знаешь, способностей сыскных не имеешь, только на очковтирательстве и выезжал.

— Как разговариваете? На гауптвахту захотели? — тихим угрожающим голосом проговорил Мишуев.

Сизов взял себя в руки.

— Начальство разберется, кого куда. Наступил момент, когда на чернухе не выехать. Операция по захвату «сицилийцев» не спланирована, сейчас она вышла из-под контроля. И неизвестно, чем закончится для Веселовского и других ребят… А что на «ты» сказал — извиняюсь.

Снова зазуммерил радиотелефон. Мишуев включил громкую трансляцию.

— Они ушли с кольцевой, — ворвался в кабинет возбужденный голос Веселовского. — Переехали пути, не доезжая шлагбаума. Движутся к Восточному шоссе.

Мишуев растерянно молчал. Все летело в тартарары. Третьеразрядник беспомощно застыл перед доской, на которой неожиданно осложнилась ситуация. Он вопросительно смотрел на Сизова.

Губы Старика шевельнулись.

— Отсекайте их от Восточного шоссе и от центра города.

Мишуев продублировал команду дежурному. Несколько минут динамик молчал.

— Они остановились на выезде из поселка железподорожников, — по-прежнему возбужденно сообщил Веселовский.

— Так прихлопните их! — не выдержал подполковник.

— Не приближаться! — одновременно крикнул Сизов.

— Не понял, повторите, — запросил Шестнадцатый.

Мишуев смотрел на Сизова. Тот молчал. Пауза затягивалась.

— Стою в ста метрах от «сицилийцев». Жду указаний, — донеслось из динамика.

— Продолжайте наблюдение. Не приближаться, — устало сказал Мишуев.

Сизов быстро прошелся по кабинету взад-вперед. Так мечется по вольеру затомившаяся овчарка.

— Сядьте, — бросил подполковник. Старик сел.

— Они двинулись к водокачке. Иду следом, — доложил Веселовский и после паузы продолжил:

— Впереди показался патрульный автомобиль. Преследую. Связь прекращаю.

Красная «шестерка» подпрыгивала на ухабах, поднимая бурые облака пыли. Наперерез ей заходил желтый «УАЗ» с включенной мигалкой. Резко завыла сирена.

Фоменко громко откашлялся.

— Молодцы, на нервы давят… Давай и мы?

Веселовский кивнул.

— И фары включи! Песцов выполнил команду. Пронзительный визг итальянского сигнала наложился на басовитый рев отечественной сирены.