Мутабор - Ильдар Абузяров Страница 37
Мутабор - Ильдар Абузяров читать онлайн бесплатно
Омар с ненавистью смотрел на дразнящего его лавочника со снисходительной ироничной улыбкой на морде.
– На, на, возьми, – протягивал тот недоеденный кусок хлеба с мойрой и тут же убирал руку.
– Сука! – сказал Омар.
– Сам такой, – разозлился лавочник, – хочешь есть, а работать не хочешь?! Все в этом городе хотят есть, пить, веселиться! А работать никто не хочет! Все развращены, потому что власть сама не работает, а только ворует, а потом на эти деньги жрет и веселится. А все заботы о государстве ложатся на плечи простых лавочников и дехкан. Думаешь, нам легко вставать ни свет ни заря и ишачить до самой ночи? А налоги, а поборы, а препоны, а коррупция? – завелся лавочник. – Цены на электричество подняли в три раза! А все потому, что летом эмир и мэр продал воду водохранилища нашему соседу! Понадеялся, что осенью пойдут дожди. Сам видишь, осень в этом году какая сухая! Вода в итоге подорожала, хлеб из-за засухи вырос в цене вдвое. А водохранилище без воды не дает электричества. Люди жгут керосинки, передвигаются по темному городу. Хочешь есть – иди работать!
Омар не больно слушал лавочника. Он уставился на голову рыбы, торчащую между двух пухлых губ разрезанной булки.
– Съешь меня, – призывала булка.
– Сожри меня, – соблазняла рыба.
И тут Омар вспомнил, что ночью рыба умоляла его убрать правительство, которое так поступило с водохранилищем и теперь качает воду для водопровода из городских озер, почему и грозит исчезновение многим видам пресноводных.
– Ладно, на, возьми, – протянул сэндвич лавочник и опять убрал руку, – но если обещаешь мне помочь разгрузить австрийскую плитку.
– Я согласен, – не думая, согласился в рабство за гамбургер Омар. – Где машина?
– Она не смогла сюда проехать по этой узкой улочке. Стоит на большой дороге в нескольких кварталах отсюда. Но ты не отчаивайся. Как разгрузишь, дам тебе чечевичную похлебку, бутылку воды, хлеба и немного сомов, – разглагольствовал торговец, пока Омар жадно глотал хлеб с рыбой.
Кашевар – город контрастов. Ночью Омар не знал, куда ему укрыться от холода, а днем передвигался короткими перебежками, стараясь из пекла открытого неба скорее попасть в спасительную тень. Вот она, проекция мира – полоса белая, полоса черная. Точнее, не полоса, а квадрат. Весь Кашевар был разбит на квадраты кварталов, бесконечных лавок, мастерских и забегаловок. И Омар таскал на своем горбу по этим кварталам квадраты темной и светлой плитки.
«Еда – не только источник насыщения желудка, но и источник тепла», – думал Омар, чувствуя, как холодеет спина от обильного пота. Коробки с керамической плиткой можно было перетаскивать на руках, прижав к груди, а вот тяжелый напольный керамогранит приходилось взваливать на плечи и спину и нести, сгибаясь в пояснице, используя лишь гужевую тягу ног.
«Кто я, – вопрошал Омар, снова и снова возвращаясь за плиткой, – человек или ишак Сизифик, довольный своей рабской участью?»
Тяжелая механическая работа и правда делала из него осла, упрямо вращающего жернов судьбы вокруг собственной оси. Спину и ноги ломило от боли.
«Нация бывает только там, где одна группа народа прекращает нещадно и несправедливо, не предоставляя прав на нормальное существование, эксплуатировать другую», – твердил Омар заученную со школы истину.
Сначала он еще слышал выкрики: «Эй, посторонись, хайван!» и «Куда ты прешь, маймун?!» – но вместе с болью в мышцах как-то разом пришла глухота к посторонним звукам. Омар уже не обращал никакого внимания на обидные слова и тычки.
На востоке есть пословица: «Осел понапрасну не кричит». И Омар терпел и молчал, как бы ему ни было тяжело. А еще в Кашеваре говорят: «Ишак луже мочу должен, а волку мясо». Мол, что должно случиться, то неминуемо произойдет.
Так что лучше понапрасну не дергаться, а делать, что должно. Омар уже успел приглядеться и понять, что местные работяги так и живут. Особенно не усердствуя и никуда не спеша, они терпеливо выносят на своем горбу то, что им уготовила судьба.
Задумчивый ишачок с глазами мечтателя и челкой хиппи всегда останавливается, учуяв либо запах волка, либо мочу ослицы. Замирание на полушаге помогает порой избежать гибели. И только по большим праздникам, напившись мочи ослицы – местной ракии – и учуяв запах свободы, работяги начинают истошно распевать во все горло свои ослиные песни.
Но это мало что меняет в их судьбе.
Судьба! Одно дело – местные, а другое – не подготовленный к здешнему климату иностранец. Чужаку, даже с баулом теплого воздуха на голове, порой приходится труднее, чем аборигену с тяжелой ношей, ибо жара в Кашеваре проявляет себя по-особенному. Поначалу Омар старался ее не замечать. Печет себе, ну и ладно. Змеиная жара лучше, чем собачий холод. Но в какой-то момент подкравшаяся на расстояние удара жара дала о себе знать сполна, и на Чилима обрушилось южное кашеварское солнце.
Поначалу у Омара, при большой влажности, резко пересохло во рту. Занятый новым ощущением, он даже не услышал грохота свалившейся с плеча коробки с ценной австрийской плиткой. Только увидел большую груду осколков да толпу тут же собравшихся зевак. Черные пробоины и разверстые рты. Не до конца осознавая, что стряслось и почему задрожала земля под ногами, он вместе со столпившимися людьми, среди которых мелькнуло и лицо торговца книгами Абдулхамида, смотрел на все происходящее как бы со стороны. Сбросив с плеч ношу, Омар стал ощущать себя легко. Расколотые по диагонали плиты походили на прорезавшиеся за спиной крылья. В какую-то секунду Чилиму показалось, что им овладела невесомость и он поднялся высоко в небо и оттуда наблюдал, как подлетевшие мальчишки вынимали из упавшего короба на свет божий треснувшие пластины. Но Омар не собирался ловить выпускаемых из груды глянцевых осколков солнечных зайчиков. Там, в небе, он вдруг отчетливо понял, что все несчастия, что свалились на его голову, и должны были произойти именно с ним. Ибо вся наша жизнь предначертана на небесах и требует лишь подтверждения-сложения на земле. Так из осколков небесного макета выкладывают разрушенную мозаику бытия на полу.
От осознания столь неприятного факта у Омара опустились руки. Он понял, что дальше не в силах не только летать, но и передвигаться и даже отводить глаза. Впав в ступор, он вперил взгляд в землю, а когда поднял глаза, то увидел перед собой разъяренную красную физиономию хозяина.
Искривленный рот, толстые губы и жирный блестящий палец тыкали ему в лицо разбитой плиткой. Собравшиеся вокруг, пытаясь что-то внушить Омару, пинали его словами. Но Омар совершенно не боялся угроз хозяина. Скорее, они ему казались мнимыми и смешными. После тех побоев, что ему учинило солнце, не пугала Чилима и перспектива быть избитым.
В какой-то момент Омар подумал, что было бы забавно укусить третирующее его светило за жирный с прилипшими ворсинками пыли солнечный палец. В следующую секунду он попытался это сделать, пошире открыв рот, и цапнул лоснящийся перст. Тут же на Омара посыпался такой шквал ударов и пинков, что он не устоял на ногах. А палец хозяина, угодивший глубоко в глотку, вызвал рвотный рефлекс.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments