Белая львица - Хеннинг Манкелль Страница 37

Но этим вечером, в понедельник, 27 апреля 1992 года, де Клерк ждал человека, которого хотел повидать наедине, чтобы даже министр иностранных дел, пользовавшийся в правительстве наибольшим его доверием, об этом не проведал. Он сделал знак телохранителю, и тот исчез во тьме, а через минуту-другую появился снова — в сопровождении мужчины лет сорока, одетого в простой комбинезон цвета хаки. Пришелец поздоровался с де Клерком, взял один из шезлонгов и подвинул поближе к президенту. Де Клерк жестом велел телохранителям отойти подальше, за пределы слышимости.

Президент де Клерк вполне доверял только четверым. Во-первых, жене. Во-вторых, министру иностранных дел Боте. И еще двум людям. Один из этих двоих и расположился сейчас рядом с ним в шезлонге. Звали его Питер ван Хеерден. Он работал в южноафриканской разведке, занимался государственной безопасностью, но главной его задачей было обеспечивать президента конфиденциальной информацией о ситуации и настроениях в ЮАР. Благодаря Питеру ван Хеердену де Клерк регулярно получал сведения о том, какой настрой преобладает в верховном армейском командовании, в полицейском корпусе, в других политических партиях, а равно и в самих структурах госбезопасности. Если планируется военный переворот или готовится заговор, ван Хеерден обязательно узнает об этом и немедля сообщит президенту. Благодаря ван Хеердену де Клерк всегда знал, какие именно силы работают против него. На службе и в будничной жизни ван Хеерден разыгрывал роль человека, относящегося к президенту де Клерку чрезвычайно критически. Исполнял он эту роль очень искусно, зная меру и никогда не переигрывая. Ведь никто не должен заподозрить, что он личный осведомитель президента.

Де Клерк прекрасно понимал, что, обращаясь к помощи ван Хеердена, ущемляет доверие к собственному кабинету министров. Но не видел иной возможности обеспечить себе информацию, крайне необходимую для осуществления великого преобразования, которое должно произойти в стране, если удастся избежать национальной катастрофы.

Все это имело прямое касательство и к четвертому лицу, которому де Клерк безоговорочно доверял.

К Нельсону Манделе.

К лидеру АНК, просидевшему двадцать семь лет на Роббен-айленде недалеко от Капстада; его заточили туда в начале шестидесятых, пожизненно, за якобы совершенные, но недоказанные акты саботажа.

Президент де Клерк был человек трезвый и особых иллюзий не питал. Он вполне отдавал себе отчет, что только он и Нельсон Мандела могут сообща предотвратить гражданскую войну и чудовищную кровавую бойню. Сколько раз он без сна бродил ночами по президентскому дворцу, смотрел на огни Претории и думал, что будущее Южно-Африканской Республики зависит от того, каков будет политический компромисс, которого они с Нельсоном Манделой сумеют добиться.

С Нельсоном Манделой он мог говорить начистоту. Как и Мандела с ним. Характером и темпераментом они совсем не походили друг на друга. Человек пытливый, философского склада, Мандела на этой основе выработал в себе решимость и практическую энергию. Президент де Клерк философичностью не обладал. Если возникала какая-нибудь проблема, он начинал искать непосредственный практический выход. Для него будущее республики складывалось из переменчивых политических реальностей и постоянного выбора между выполнимым и невыполнимым. И все же этих двух людей, с такими разными убеждениями и опытом, связывало доверие, разбить которое могло бы разве что откровенное предательство. Поэтому, встречаясь с глазу на глаз, они никогда не скрывали своих разногласий, не впадали в ненужную риторику. Но оба понимали, что сражаются на двух разных фронтах. Среди белых не было единства, и де Клерк знал, что все рухнет, если он не сумеет исподволь добиться компромиссов, приемлемых для большинства белого населения. Однако с ультраконсервативными силами ему не справиться. Как и с расистами из числа армейских офицеров и полиции. Потому-то он был вынужден следить, чтобы они не стали чересчур сильны.

Президент знал, что у Нельсона Манделы те же проблемы. Ведь и среди черных африканцев не было единства. Как не было его ни в движении Инката, где преобладали зулусы, ни в АНК. Поэтому он и Мандела при полном взаимопонимании не отрицали господствующего разлада.

Ван Хеерден служил де Клерку гарантией, что он располагает необходимой информацией. Конечно, друзей нужно держать рядом, вблизи. Но еще ближе нужно держать врагов и их мысли.

Обыкновенно они встречались раз в неделю в кабинете де Клерка, чаще всего вечером в субботу. Однако на этот раз ван Хеерден сообщил, что дело не терпит отлагательства. Поначалу де Клерк не хотел, чтобы он приезжал в лагерь. Очень трудно организовать встречу так, чтобы о ней не прознали остальные члены правительства. Но ван Хеерден настаивал: откладывать это дело до возвращения де Клерка в Преторию нельзя. И президент сдался. Ван Хеерден — человек необычайно хладнокровный и сдержанный, его не упрекнешь в опрометчивости, а значит, он действительно имеет сообщить что-то очень важное.

— Мы одни, — сказал де Клерк. — Кстати, недавно Пик обнаружил у себя под ногами ядовитую змею. Я даже подумал, уж не было ли на ней радиопередатчика.

— Мы пока не используем ядовитых змей в качестве информаторов, — улыбнулся ван Хеерден. — Хотя, может, когда-нибудь возникнет и такая необходимость. Как знать.

Де Клерк пристально смотрел на него. Что же за безотлагательное дело привело его сюда?

Ван Хеерден облизал губы и заговорил:

— В настоящее время идет интенсивная подготовка заговора с целью убить вас. Вне всякого сомнения, угроза уже сейчас вполне реальна — для вас, для политики правительства, а по большому счету и для всей нации.

Ван Хеерден умолк. Он привык, что де Клерк сразу начинает задавать вопросы. Но на сей раз президент не сказал ни слова. Только внимательно смотрел на ван Хеердена, и тот продолжил:

— У меня пока недостает информации касательно подробностей заговора. Но основное мне известно и вызывает серьезные опасения. В заговоре участвуют высшее армейское командование, ультраконсервативные круги, и прежде всего Бурское сопротивление. Хотя не стоит забывать, что многие консерваторы, и таких, пожалуй, большинство, политически не организованы. Далее, есть основания предполагать, что здесь замешаны и зарубежные спецы по части покушений, в первую очередь из КГБ.

— КГБ уже не существует, — перебил де Клерк. — По крайней мере тот КГБ, какой мы знаем.

— Есть безработные офицеры КГБ, — возразил ван Хеерден. — Ранее я информировал вас, господин президент, что в настоящее время к нам поступает большое количество предложений от бывших сотрудников советской разведслужбы, готовых работать на нас.

Де Клерк кивнул, такая информация действительно была.

— У заговора всегда есть ядро, — помолчав, сказал он. — Один человек или группа лиц, зачастую очень малочисленная, вот они-то, находясь в глубокой тени, и являются тайной движущей силой. Кто эти люди?

— Не знаю, — ответил ван Хеерден. — И это меня тревожит. В армейской службе безопасности работает некто Франц Малан, который наверняка в этом замешан. По неосторожности он держал часть материалов по заговору в файлах своего компьютера, не заблокировав доступ. Я обнаружил их, когда попросил одного из моих доверенных лиц провести рутинную проверку.