Люблю мой `Смит-Вессон` - Дэвид Боукер Страница 37

– Очень мило, что ты так говоришь, но нет. Когда-то я была творческой личностью, но в настоящий момент только жена и мать.

– И ты на Билли за это обижаешься?

– Ага.

– Он тут не виноват.

– Знаю, но ничего не могу поделать.

Злыдень сочувственно кивнул.

– Почему ты вернулась?

– Прости?

– Ты же однажды от него уходила, верно? Если с ним столько проблем, почему ты вернулась?

– Я была беременна. У меня не было ни денег, ни крыши над головой. Не в том дело, что я не люблю Билли. Он мне не верит, но я его люблю. Он жалуется, что я перестала им восхищаться, но и в этом ошибается. Он сосредоточен, полон решимости. Почему бы мне им не восхищаться? Но правда в том, что мне тридцать три, и я не могу разобраться, что сталось с моей жизнью.

А Злыдень тем временем думал: "Слишком много болтаешь, сучка".

– Таблетки, терапевты, я все перепробовала, – продолжала она. – Я не знала, что со мной не так, но пошла к психотерапевту, а там мне сказали, что у меня все классические симптомы депрессии. Бессонница, апатия, мысли о том, что мир – ужасное место.

Лишь бы ее заткнуть, Злыдень притянул ее к себе и поцеловал.

Никки не ответила – он словно бы целовал надувную куклу. Он отступил на шаг, чтобы на нее посмотреть. Лицо у нее было печальным и удивленным, словно он только что принес ей катастрофическую новость.

– Извини. Наверное, мне не следовало это делать.

Покачав головой, она схватила его за шею и вернула поцелуй. Нежный девичий поцелуй, который испытывал и пробовал, улещивал и уговаривал, и не спешил.

* * *

Увидев распухшую физиономию Ларри, Шеф, казалось, расстроился. Но не настолько, как Ларри, которого еще никогда раньше сильно не били, хотя многим и хотелось. Никаких переломов, но челюсть болела. А ведь там никаких нет мышц, одна только кость. Ларри был поражен, узнав, что, оказывается, и кости могут болеть.

Ларри никогда не слышал про Шефа, но рост и манеры этого массивного киллера со сломанным носом подействовали на него гипнотически. У Шефа харизмы было намного больше, чем у любого актера, кого когда-либо встречал Ларри. И – что самое важное – Шеф был самым настоящим. Но и это не помешало Ларри устроить капризную истерику, когда Шеф извинился.

– Вы что, не понимаете, кто я? Если со мной что-нибудь случится, в этой стране половина сериалов оборвется.

Словно это было серьезной угрозой.

Шеф повел Ларри в игровую комнату (отремонтированную и со вкусом обставленную с тех пор, как Малькольм Пономарь сгорел заживо на ковре) и дал большой стакан бренди. Философ устроился у двери – на случай, если у Ларри случится истерика и его придется тащить назад к боссу.

При виде бренди и ставшего на страже громилы до Ларри наконец стала доходить вся серьезность ситуации.

– Чего вы от меня хотите?

– Только поговорить. – Шеф устремил на продюсера влажные карие глаза. – Как мужчина с мужчиной.

– О чем?

– О сериале, который вы снимаете. О "Гангчестере". Я этого не хочу.

– Не хотите? Чего, собственно, вы не хотите?

Шеф только откинулся на спинку кресла и почесал подбородок, и тут же Ларри пришло в голову, что неплохо было бы говорить повежливее.

– Честно говоря, сэр, я несколько удивлен, что вы слышали о нашем сериале.

– Он про мою организацию, про "Пономарчиков". Ваш сценарист, Билли Дай, у нас побывал. В этом доме. Он провел с нами несколько недель, собирая материал для книги, которая так и не была написана. Вам это известно?

– Нет, – отозвался Крем. – Я этого не знал.

– Но это так. Мы ему заплатили, пустили в нашу жизнь. А вместо благодарности он над нами поиздевался. Если верить его сценарию, я гомосексуалист! Как можно смешивать с грязью людей – и все на потребу толпе! Есть ли такому оправдание, мистер Крем?

Ларри отчаянно требовалось сглотнуть, поэтому он хлебнул бренди.

– Нет.

– Хорошо. Значит, сериал не будет сниматься.

– Все не так просто, – рискнул возразить Ларри.

– Почему? Он уже снят?

– Нет, но его поставили в план. Если мы не будем снимать, в плане возникнет огромная дыра.

– У вас возникнет огромная дыра в голове, если вы будете снимать.

– Вы серьезно? – спросил Ларри.

– Нет. – Шеф выдавил улыбку. – Это была просто шутка. Но скажу вам вот что. Вы рассердите многих людей в нашем бизнесе, если выставите их дураками.

– Но это же комедия. Персонажи и должны быть глуповатыми. – Он вгляделся в лицо Шефа. – Взять, например, персонажа по имени Джонни. Писателя. Вы говорите, он списан с Билли Дая?

Шеф кивнул.

– Но он тоже глупый, – сказал Ларри. – Билли ведь не насмехается над гангстерами, выставляя героем себя. Всем достается.

– Вы что, действительно не знаете, кто я?

– В общем, нет.

– Это хорошо, – ответил Шеф, втайне разобиженный. – Я не хочу, чтобы обо мне всем было известно. Этого мне как раз и не нужно. А данный сериал привлечет ко мне и к моей организации ненужное внимание.

Ларри Крем беспомощно пожал плечами.

– Понимаю, понимаю. Не знаю только, что, по-вашему, я могу тут поделать.

– Я вам уже сказал. Я не хочу, чтобы сериал снимали.

– Если бы вы были гетеросексуальным, стало бы лучше?

Философ был настолько шокирован, что достал свой пистолет тридцать восьмого калибра. Заметив пушку, Шеф едва заметно качнул головой. К тому времени, когда Ларри оглянулся посмотреть, что происходит, она уже вернулась в кобуру.

– Я и так гетеросексуален, – холодно отозвался Шеф.

– Извините, извините. – Ларри потянулся тронуть Шефа за локоть, почувствовал холодок и в последний момент убрал руку. – Я говорил про ваш персонаж в сериале. То есть про персонаж, который, как вам кажется, списан с вас.

– Я не верю, что этот писака сумеет выдать хоть что-нибудь, что я бы одобрил. Я же с ним встречался. Он не знает, что такое уважение.

– Тут вы недалеки от истины. Он даже меня послал к черту и моих коллег тоже.

Шеф фыркнул.

– Вы только подтверждаете мои слова. Я не хочу, чтобы вы снимали по чему-либо, что вышло из-под пера Билли Дая.

– Что? Никогда?

– Никогда.

Ларри Крем вздохнул.

– Вы человек чести? – спросил Шеф. – Даете мне слово.