Первое дело Мегрэ - Жорж Сименон Страница 37

Он не хотел выкупа. Он не желал хоть чем-нибудь быть обязанным комиссару Ле Брэ.

– Дождусь своей очереди, – наконец проговорил он. Назавтра же его вызвали на Набережную Орфевр.

– Все еще сердитесь, мой мальчик? – спросил его главный, кладя руку ему на плечо.

Он не сумел удержаться и почти с вызовом, как мальчишка, бросил:

– Это Лиз Жандро убила Боба.

– По всей видимости.

– Вы в это верите?

– Я подозреваю. Ради ее брата Луи не пошел бы на такой риск.

Окна кабинета выходили прямо на Сену. Буксиры тащили за собой целую вереницу барж и сигналили, прежде чем пройти под мостом. Трамваи, автобусы, извозчики, такси безостановочно катили по мосту Сен-Мишель, а на тротуарах пестрели женщины в ярких платьях.

– Присаживайтесь, старина.

Урок, преподанный ему в этот день отцовским тоном, нельзя найти ни в одном из учебников по научной криминалистике.

– Вы поняли? Наша задача – приносить как можно меньше ущерба. Чему бы это разоблачение могло послужить?

– Правде.

– Какой правде?.. – И высокое начальство заключило:

– Можете закурить трубку. С понедельника вы приступите к работе – инспектором в группе комиссара Бародэ.

Мегрэ не подозревал, что в один прекрасный день, спустя двадцать лет, он снова встретится с Лиз, которая будет носить аристократическую итальянскую фамилию мужа. И что она примет его в той же неизменной конторе Бальтазаров, о которой он знал со слов некоего Дедэ, и что он, наконец, увидит портрет старика, висящий на том же месте.

«Господин комиссар…»

Это он, Мегрэ, комиссар.

«Считаю лишним просить вас о сохранении тайны…»

Сюртэ в это время уже переименовали в Сыскную полицию.

И речь пойдет о том, что на административном языке называется «следствие в семейных интересах».

«К сожалению, у моей дочери характер отца…»

Что касается ее самой, то она была спокойна и холодна, как старый Бальтазар, портрет которого, во весь рост, висел на стене за креслом.

«Она дала себя увлечь одному бессовестному человеку, который увез ее в Англию, где добился разрешения на брак. Необходимо любой ценой…»

Да, тогда он не знал, что ему доведется еще раз держать честь семьи Бальтазар в своих руках… Ему было двадцать шесть лет, и ему не терпелось сообщить жене новость: «Я поступаю в опергруппу шефа».

Но ему не удалось тотчас же осуществить свое желание. На улице его ждал Жюстен Минар.

– Плохие новости?

– Хорошие. Меня засватали.

Флейтист разволновался, он был даже более взволнован, чем сам Мегрэ.

– Вы покидаете комиссариат?

– С завтрашнего дня.

– Выпьем?

И они отправились в пивную «Дофин», в двух шагах от Набережной Орфевр. Инспекторы из Сыскной, сидевшие здесь, не знали этих двух мужчин, которые то и дело чокались и казались необыкновенно счастливыми. Спустя несколько дней они познакомятся – во всяком случае с одним из них. Мегрэ станет их коллегой. Он будет заходить сюда как к себе домой, гарсон будет называть его по имени и знать, что ему подать.

Домой он вернулся на взводе. Десять раз они провожали друг друга, флейтист и он, от одного угла улицы до другого.

– Твоя жена… – возражал Мегрэ.

– Неважно. Какое это имеет значение?

– Сегодня тебе не надо дудеть в свою дуделку?

– В какую дуделку?

Поднимаясь по лестнице, он здорово шумел. Открыв дверь, серьезно заявил:

– Приветствуй нового инспектора из группы шефа!

– Где твоя шляпа?

Проведя рукой по голове, он убедился, что позабыл где-то шляпу.

– Таковы все женщины! И заметь, заметь, прошу тебя, потому что это весьма важно… весьма важно, ты слышишь?.. Вовсе не благодаря комиссару… Они уже давно ко мне присматривались, а я и понятия не имел Знаешь, кто мне об этом сказал?.. Сам шеф… Он мне сказал… Я не могу повторить все, что он мне сказал, но он просто, как отец… Отец, понимаешь ты…

Тогда она принесла ему комнатные туфли и приготовила крепкий кофе.