Влюбленные безумны - Наталья Андреева Страница 37

– Базарная баба, торговка! – презрительно сказал Серж.

– Пусть я баба. Я этого не стыжусь. Я спасаю тебя, Сереженька. Вот это-то и есть любовь, – вздохнула Кэтти. – Так ты идешь со мной? Или останешься со своей графиней? Я хочу танцевать, довольно я стояла у стенки, имея такого красавца мужа, который, к тому же, такой искусный танцор. И я хочу смотреть фейерверк. Говорят, он будет великолепен! Так ты идешь?

Не дождавшись ответа, Екатерина Григорьевна направилась прямо к кадке, за которой пряталась Александра. Та замерла, прислушиваясь к шуршанию женского платья. Пауза была мучительной, Александре казалось, что и Серж, и Кэтти слышат, как бьется ее сердце.

– Катрин! – раздался вдруг голос Соболинского. – Постойте!

– Да, дорогой?

– Я имею честь, мадам, пригласить вас на танец… Que, diable! – выругался вдруг он. – Je suis un homme fini! Неужели же у вас нет ко мне никакой жалости?

– Любовь и есть жалость, мой милый. Согласитесь, что я к вам милосердна. С радостью согласна принять ваше предложение, сударь, – пропела Екатерина Григорьевна. – Я рада, что вы оказались так благоразумны.

Александра из-за своей кадки видела, как супруги рука об руку идут по зимнему саду. Красивое лицо Сержа было хмурым, зато Екатерина Григорьевна, напротив, торжествующе улыбалась. Графиня Ланина была потрясена. «Я конченый человек», – только что сказал Соболинский. Ай, да Кэтти! Какая железная воля у этой отчаянно некрасивой женщины, так теряющейся в высшем обществе! Так кто кем крутит?

Но этот ужасный день еще не был для нее окончен. Вернувшись в бальную залу, она не нашла там мужа. Танцы уже заканчивались, под занавес ожидался грандиозный фейерверк.

– Ваш веер, графиня, – тот самый флигель-адъютант, что привозил графине Ланиной послания от государя, стоял перед ней, протягивая веер.

– Благодарю вас. Но… Откуда?

– О! Это моя находка! Я ждал, когда мне улыбнется удача и наконец дождался.

– Вы очень любезны, сударь.

Она растерянно оглянулась. Где же Алексей Николаевич? И откуда у князя ее веер? Он все еще здесь, ласкает ее взглядом, явно чего-то ожидая.

– Сейчас начнется фейерверк… Позвольте предложить вам руку, графиня?

– Благодарю вас, князь.

Александра и в самом деле была ему благодарна. Все отправились смотреть фейерверк, а она по-прежнему не видела среди гостей своего мужа. Видимо, дела, которыми был занят Алексей Николаевич, оказались слишком для него важными. Князь же не отходил от нее ни на шаг. После того, как отгремел фейерверк, который и впрямь оказался великолепен, он нашел ее лакея и приказал ему подать экипаж графини Ланиной.

– Я сегодня ваш верный паж, – улыбнулся при этом князь. – Надеюсь, я заслужил награду?

– Карету графини Ланиной, статс-дамы ее высочества! – услышала она с горечью слова, которые раньше наполняли душу таким торжеством.

– Так вы позволите нанести вам визит? – спросил князь, подсаживая Александру в экипаж и нежно пожимая ее руку.

– Я буду вам рада, – как можно безразличнее ответила она.

– Мне пришлось долго ждать этого момента, – сказал он, блестя своими странными глазами, – но я об этом не жалею. Такая женщина, как вы, стоит того, чтобы ее подождать.

Она с досадой отняла свою руку. Но и это было еще не все. Когда уставшая от бесконечных танцев и волнений Александра приехала домой, намереваясь тут же лечь спать, в гостиной ее встретила рассерженная Элен.

– Итак, вы дома, – зло сказала графиня Безобразова. – Trés bean! Я намерена задать вам вопрос, на который вы обязаны ответить!

– Я не намерена сейчас объясняться с вами. Я очень устала.

Она и в самом деле очень устала. У Александры было только одно желание: поскорее лечь спать.

– Вера! – крикнула она свою камеристку. – Вера, где ты?

– Вера подождет. Ответьте мне на один только вопрос: вы беременны?

– Оставьте меня в покое, – тихо сказала она.

– Отвечайте: вы ждете ребенка?

– Дайте же мне пройти, графиня. Я вам повторяю: я устала.

– Нет, вы никуда не пойдете! Дрянь! – взвизгнула вдруг Элен. – Мерзавка! Ты решила сделать моих детей нищими?!!

– Вы не имеете права говорить со мной в таком тоне!

– Вы только подумайте! Она еще говорит о каких-то правах! Да какие у тебя могут быть права, безродная нищенка?! Кто ты была до замужества? До того, как мой отец женился на тебе, потому что у него помутился рассудок?! Девка! И ты… Ты лишила меня всего! Ограбила! Ты обманываешь моего бедного несчастного отца!

– Елена Алексеевна! Позвольте вам напомнить, что уже утро! Я хотела бы отдохнуть! Я отвечу вам завтра и в том же тоне.

– Ты думаешь, что все уже устроилось? Надо еще выяснить, от кого этот ребенок!

– Да как вы смеете!

– Как я смею?! – расхохоталась Элен. – Нет, вы только посмотрите! Какая же дрянь! Хочет, чтобы состояние графов Ланиных унаследовал ее ублюдок!

– А сама ты кто?! – не выдержала Александра. – Твой младший сын что, законнорожденный?! Нет, Елена Алексеевна, все по справедливости. У нас родится мальчик, а вы… Вы уберетесь отсюда туда, где жили все три года, пока нас не было. Вы будете заживо гнить в деревне, вспоминая свою молодость и плача над любовными письмами мужчины, который всегда любил только меня! Дайте же мне пройти!

И она пошла прямо на Элен, которая вынуждена была посторониться. «Завтра же я поговорю с мужем. Отдохну после этого безумного дня, высплюсь и поговорю. Я скажу ему все. Я потребую защиты и справедливости. Завтра…»

– Мы еще посмотрим, кто будет гнить… – прошипела ей вслед Элен.

Вера посмотрела на свою госпожу с жалостью.

– Разве ж так можно, ваше сиятельство? Ребеночка убьете. Дайте-ка, я расстегну ваше платье.

– Позови кого-нибудь. Ты одна не справишься. Надо расчесать мне волосы, – она не удержалась и широко зевнула. – Я просто умираю, как спать хочу!

– Потерпите немного, ваше сиятельство, – сказала Вера, ловко снимая с нее платье.

На пол упали перчатки, бальные туфельки, корсет… Расстегнув сапфировое колье, Александра рассеянно уронила его в подставленные ладони Веры, туда же упали серьги.

– Что, граф приехал? – спросила она, ложась на душистые, нагретые простыни.

– Приехали, как же.

– Где же он?

– Их сиятельство легли в кабинете.

– Как в кабинете? Почему в кабинете? – спросила она сквозь сон.

Глаза сами собой сомкнулись. Она уже не слышала, что отвечала ей Вера, о чем наутро горько пожалела. Но она и в самом деле очень устала.