Клуб знаменитых убийц - Шарлин Харрис Страница 37

— Да, но ведь конфеты-то он послал мне, — напомнила я, внезапно ощутив, как в душе моей оживает подавленный страх. — Согласитесь, я ведь тут ни с какого края не подхожу. Да, мама отдаленно похожа на жертву Корделии Боткин. Правда, если бы ее убили, это послужило бы мне слабым утешением, — выпалила я. — Но на бандероли с конфетами стоял мой адрес. Почтальон отдал мне ее прямо в руки. Я обожаю эти конфеты и вполне могла слопать их в одиночестве, не поделившись с мамой. Так что преступник хотел убить именно меня. А может, не убить, а всего лишь заставить помучиться расстройством желудка. Это зависит от того, какая начинка обнаружится в конфетах. В деле Корделии Боткин ничего не говорится о том, что дочь ее жертвы тоже пострадала. Тут преступник действовал по собственному почину.

— Но неужели кто-то питает к вам ненависть, Ро? — простонал Робин Крузо. — Что же это за извращенец такой?

Наши взгляды встретились.

— Хороший вопрос, — вымученно улыбнулась я. — Для членов нашего клуба личность преступника всегда была излюбленным объектом исследований. Так приятно было рассуждать о психологии убийцы, зная, что твоей драгоценной жизни ничто не угрожает. И вы знаете, к какому выводу мы пришли? Совершить убийство способен всякий. Думаю, даже такая овца, как я, смогла бы убить, если бы обстоятельства загнали меня в угол. Но как можно превращать убийство в игру, осуществлять себе на потеху адский сценарий, в котором проливается настоящая кровь! Это выходит за пределы моего понимания!

— И моего, — подхватил Робин.

— А если вспомнить наиболее распространенные мотивы убийства, которые перечислены в книге Теннисон Джесси, выяснится, что ни один из них не подходит нашему преступнику, — продолжала я. — Причины, толкнувшие его затеять это жуткое представление, невозможно постичь рассудком. Не исключено, что эти причины кроются в болезненных вывертах его психики.

— И это чудовище — член вашего клуба.

— В любом случае его можно назвать лишь бывшим членом, — печально уточнила я и рассказала Робину о кончине клуба, произошедшей в минувшее воскресенье.

После этого мы оба почувствовали, что настало время сменить тему. Спору нет, убийства — чрезвычайно увлекательный предмет, но если слишком долго говорить о них, это начинает действовать угнетающе. К счастью, Робин проявил чуткость и принялся рассказывать о своем литературном агенте и обо всех сложностях, которые предшествуют выходу книги в свет. Он оказался таким остроумным рассказчиком, что я то и дело каталась со смеху. Особенно потешно Робин описывая процедуру раздачи автографов, через которую проходил множество раз. Я тоже позабавила его историями о наших читателях, задававших порой самые невероятные вопросы. В результате настроение у нас обоих заметно поднялось. Мы продолжали смеяться и болтать и после того, как Крэндаллы и Бакли заплатили по счету и вышли из ресторана.

Наконец пришла пора отправляться домой. Подъезжая к нашим таунхаусам, я заметила, что на пешеходной дорожке стоит какой-то человек. В свете фонаря я узнала Перри Эллисона, мне так показалось.

На прощание Робин поцеловал меня. Это было неожиданно и потому особенно приятно. Вздумай я готовиться к подобному заранее, наверняка извелась бы, придумывая, как половчее преодолеть разницу в росте. А так все произошло естественно и очень изящно. Пожалуй, я интересую Робина не только как крупный специалист по части прославленных убийств и свидетель недавних преступлений, пронеслось у меня в голове. По крайней мере, его губы убеждали в том, что он неравнодушен к моим женским прелестям.

Я поднялась наверх, чувствуя себя привлекательной, соблазнительной, неотразимой. Мурлыкая какой-то веселый мотивчик, я подошла к окну спальни. Улица была пуста.

Этой ночью разразилась гроза. Меня разбудили раскаты грома и дождевые струи, бьющие в окно. Сквозь щели в занавесях я видела вспышки молнии.

Охваченная неясным беспокойством, я спустилась вниз и проверила, хорошо ли заперты двери. Прислушалась, не раздадутся ли где какие-нибудь подозрительные звуки. Все было спокойно, лишь дождь стучал по крыше. Выглянув из окна, я увидела потоки воды, которые низвергались с неба и бурлили в водосточных желобах. И ничего больше. Весь мир спокойно спал, невзирая на разгул стихии.