Успеть изменить до рассвета - Анна и Сергей Литвиновы Страница 36

В конце скупой и взвешенной информации, что она отправила, полагалось дать свои замечания и предложения — во всяком случае, Петренко так ее всегда учил. Варя и теперь не отступила от традиций — написала, что свое вмешательство в дело на территории США считает излишним и ненужным.

«В самом деле, — подумалось, — как я буду по Америке бегать‑искать Елисея? А найду — и что? Он меня знает в лицо, однажды я от него уже получила, а Буслаев и вовсе…» Девушка вздохнула, вспомнив русофила‑алконавта Василия. Отчего‑то, когда человека не стало, его чудачества и даже подлости стали казаться ей извинительными и чуть ли не милыми.

На предыдущую шифровку о том, что она собирается посетить олигарха Корюкина в загородном доме в штате Массачусетс, ответа так и не поступило — ни формального разрешения, ни инструкций или указаний.

Однако время перевалило за полдень, а у нее маковой росинки во рту не было. Пора выбираться из номера, пока еще что‑нибудь не задержало.

* * *

В итоге в следующий раз свою почту она проверила только поздно вечером.

День был заполнен приятными тратами собственного времени (принадлежавшего вообще‑то комиссии) и личных денег. Сначала съездила на катерке к статуе Свободы и покаталась по Ист‑Ривер — холод выдувал все мысли, пряталась на застекленной палубе. Потом решила, что надо что‑нибудь приобрести сувенирное Данилову — остановилась на тривиальной майке с Бруклинским мостом. Потом в универмаге «Мэйсис» долго искала себе платье — кто его знает, что за формат будет у завтрашней встречи в особняке на мысе Код? Вдруг что‑то вроде приема, а у нее в арсенале только джинсы да деловой костюм. Хорошо хоть туфли, практически новые и модные, догадалась с собой захватить.

А потом, прямо с покупками, перехватив на улице очередной хот‑дог, заявилась на мюзикл «Мэри Поппинс». Право слово, когда она еще на Бродвее окажется и где смотреть музыкальные спектакли, как не здесь! В этот раз режим дня налаживался, удалось не задремать, а яркие мелодичные песни вымывали из крови грусть, уныние и досаду, вдохновляли на великие дела.

В итоге в номере оказалась ближе к двенадцати. Посмотрела почту. Там было письмо с новым заданием с формального места работы, из «Ритма‑21», ласковое, веселое и доброе послание от Данилова: дома никаких новостей, и это лучшие новости. А еще — депеша от Марголина. Тоже фотография, надо думать, с шифровкой внутри, с короткой и незатейливой припиской «Привет из Москвы!». Но вот что было изображено на той фотографии — почему‑то ее сердечный друг Данилов! Съемка явно сделана скрытой камерой — Алексей не знает, что его снимают, озабочен, слегка нахмурен, шагает по двору дома, где они живут, на Новослободской — от подъезда к машине. И снято совсем недавно — на заднем плане лежит снег, а на шее возлюбленного повязан шарф, который она ему только что, на Новый год, подарила. Вот что это, спрашивается? Шутка такая? Незатейливый гэбэшный юморок? Или предупреждение? Дескать, Большой Брат смотрит на тебя, не вздумай там, за океаном, опьяниться воздухом свободы? Помни, что у тебя на Родине остался некто вроде заложника?

Кипя от возмущения, Варя засунула в телефон микрофлешку‑дешифратор и прочла, что Центр, видите ли, новый контакт с объектом одобряет. А дом на мысе Код, куда она едет, кто бы мог подумать, принадлежит некой компании, тесно аффилированной с фондом, принадлежащим Корюкину. Ну кто бы сомневался.

Спать все равно хотелось чудовищно — по‑московски было уже восемь утра. Даже зубы не почистив, новое платье не померив, Кононова из последних сил сорвала с себя одежку, бросилась на кровать — и еще, кажется, на лету вырубилась.

* * *

Утром Варя купила в автомате газету — никакого продолжения тема с чудовищным выигрышем в Лас‑Вегасе не имела.

Смоталась в близлежащее кафе, напилась кофе с пончиками — диета подождет, она в путешествии, больше того, на задании.

Пользуясь вай‑фаем заведения, зашла на сайт «Лас‑Вегас сан» — там история вроде бы развивалась: добавились показания двух‑трех горничных и охранников (пожелавших остаться неизвестными), а также сообщение, что счастливчик, скорее всего, покинул город на автобусе, отправившись с автостанции по направлению к Лос‑Анджелесу.

Потом Варя вернулась в отель, собрала вещи, рассчиталась за номер и оставила сумку в комнате для багажа. На метро проехала пару остановок до прокатной конторы. Там ее уже ждали. Худощавая негритянка средних лет в деловом костюме заморозила у Кононовой на карточке изрядную сумму и протянула ключи: «Машина во дворе, да‑да, вы можете вернуть средство передвижения в любом из аэропортов Нью‑Йорка безо всякой дополнительной оплаты».

«Средство передвижения» оказалось бордовым «Мицубиси» седаном — в Москве Варя таких машин не видывала. Навигатор говорил на чисто американском языке. Для начала Кононова посмотрелась в зеркальце, потом подогнала под себя сиденье и зеркала. Долго разбиралась с навигатором и, наконец, занесла в него адрес гостиницы. «Ну, с Богом», — сказала она себе и выкатилась на Сорок третью западную улицу.

Поток оказался вежливым и на три четверти состоял из желтых машин такси. Следовало только держать ухо востро, когда те бросались к тротуару по сигналу голосующих пассажиров. Почти все улицы были односторонними. Пару раз Варя пропускала нужные повороты, и навигатор отзывался противненьким голосом: «We are calculating» ^[13]. За окнами то и дело мелькали ставшие уже почти привычными достопримечательности: Таймс‑сквер, театры Бродвея, деревья Центрального парка, роскошные билдинги Пятой авеню.

Наконец она добралась до отеля. Отчаянно включила аварийку — «ну, авось, не успеют эвакуировать» — и бросилась в гостиницу за сумкой.

Сухорукий портье — сегодня снова дежурил он — попрощался с нею, словно с родной. Она подарила ему недоиспользованный проездной на метро. Жаль, не нашлось времени с ним поболтать и расцеловать напоследок — за брошенную в неположенном месте одинокую «Мицубиси» было стремно.

Варя кинула в багажник сумку и вбила новый маршрут — дом один по Мэлроуз‑авеню в городке Фолмут, штат Коннектикут.

Навигатор заботливо вывел ее из центра города. «Прощай, Манхэттен! — подумалось. — Увижу ли я тебя когда вновь?»

Довольно быстро она оказалась на натуральном хайвее. И номер у него был такой же, как когда‑то у дороги из Москвы в Петербург — «девяносто пять». Вот только полос побольше — три в каждую сторону. Соответственно, машин меньше — Варя свободно держала предписанные правилами пятьдесят пять миль в час и удивлялась, что почти все участники движения, даже полновесные траки, ее обгоняли.

Довольно долго город еще давал о себе знать. По обе стороны высились то уныло‑коричневые жилые дома, то склады или виадуки. Потом начались чудовищные многоуровневые развязки.