Петля Афродиты - Лариса Соболева Страница 36

Валерий Витальевич не рассчитывал, что добряк Богдаша после этой фразы разозлится. Кстати, когда он злился, а случалось это редко, то становился похож на комедийного персонажа из глупой сказки. Правда, сейчас Болотову не пришло в голову потешаться над другом, он просто его слушал, обхватив голову руками:

– Может, назовешь, кто уверен в тебе? Неужели это была Инна? Ты бессовестно использовал ее, обещая горы счастья и звезды с неба, а сам обманывал девочку. Поэтому она требовала ясности. Ты хоть раз задумался – почему ее убили? Кому помешала эта девочка? А убили, Валерик, наверняка из-за тебя, в этом ты отдаешь себе отчет? Обиделся на сына? Но ты же его оскорбил. Почему разговариваешь с ним свысока и так, будто он заранее виноват? Мальчик уже вырос, у него сложился характер, есть принципы – что ты об этом знаешь, папаша? К сожалению, с воспитанием ты не только опоздал, но никогда им не занимался. Не вложил ни капли своей души, а хочешь подчинения и почитания. Нет, дружище, получай теперь сдачу.

Неделей раньше Болотов разругался бы с Богдашей в пух и прах, возможно, навсегда, но что толку сейчас от ругани?

– Слушай, Боня, отставь свои обвинительные речи на потом. Что сейчас будем делать?

– Константин где?

– Спит, наверное, в своей комнате.

– Буди. Про его подвиги нам ничего не известно, кроме того, что Костик переспал с твоей Инной. И, думаю, не единожды. Но раз без споров подписал у следователя бумагу, есть за ним какой-то более серьезный грешок. Комиссаров этот грешок знает, мы – нет, а должны. И свою любимую Марьяну давай сюда тащи, у меня к ней есть пара вопросов.

Ни Константина, ни Марьяны не было в их комнатах, дети не ночевали дома. Имеют право, взрослые. Богдан Петрович принял решение срочно встретиться с Надюшей. И Болотов согласился безропотно, внезапно он приобрел одну золотую способность: подчиняться, а привык командовать везде и всюду. Жизнь меняет людей. Они торопились, ведь Надя работает, могли не застать ее.

* * *

При подъезде к даче у обоих вытянулись лица. Что такое? Две полицейские машины – одна легковая, вторая автозак. Еще два автомобиля стояли за полицейскими. Но самое жуткое, отчего у Болотова пробежал мороз по коже, – двое парней в камуфляже с автоматами на плече о чем-то весело болтали у автозака.

– Пока мы спали, что-то произошло, – забеспокоился и Богдаша.

Болотов не произнес ни слова, резко затормозил и выскочил из машины, не захлопнув дверцу. Во дворе столкнулся с женой… в наручниках! Нет, вдуматься: Нюша в наручниках! Ее сопровождал Комиссаров и пара мужчин в штатском.

– Что?.. Что?.. – заклинило Болотова на одном слове.

Так как Надя отвернулась от мужа, вперед вышел следователь, протирая очечки, он и донес до сведения мужа:

– Ваша жена, Надежда Алексеевна Болотова, задержана по подозрению в убийстве Инны Лопатиной. Ордер на задержание вот…

Что Болотов мог прочесть, когда в его глазах потемнело? На выручку пришел Богдан Петрович, взял лист он и читал, шевеля губами, чтоб не пропустить ни слова, точнее, искал ошибку. Хоть малюсенькую, чтобы придраться и в чем-нибудь обвинить следака, затем добиться освобождения Нюши. Но тщетно. Наверное, эти бумажки составляются заранее, продуманы от и до, а когда надо, ставится только подпись. Худо. Богдан Петрович не нашел, за что зацепиться, но у него был вопрос к следователю:

– На основании чего арест? Я, простите, из этой бумажки… пардон, ордера ни черта не понял. Что случилось за ночь?

– Найдены новые улики, – ответил Комиссаров.

Давно у Богдана Петровича не появлялось желания врезать по физиономии. Появилось! Ух, как врезал бы по наглой роже Комиссарова, похожей на змея, крысу и гиену одновременно. Он скрестил на груди руки, чтобы те сами по себе не пустились в драку, и осведомился:

– Какие улики? Можно узнать?

Ух, с каким садистским удовольствием (так виделось Богдану Петровичу) Комиссаров рассказал:

– Пусть Надежда Алексеевна объяснит, как ее отпечатки пальцев очутились в доме Лопатиной, если она о ней ничего не знала до первой нашей беседы в доме Болотовых. Правда, странно?

– Ага, вон почему вы брали отпечатки. А… Надежда Алексеевна не объяснила?

– Нет, – развел ручонками Комиссаров. – Отказывается дать показания. Удивительное упрямство. Вы бы помогли следствию установить контакт с задержанной.

И вздохнул так протяжно и с таким сожалением, будто его действия – вынужденная мера, он всего лишь исполнитель закона. Короче, хамелеон.

– Надя… – обратился к ней Богдаша, но осекся, так как понял, что она не даст и ему никаких объяснений.

Это было потрясением и для друга семьи, и для Болотова: Надя – убийца! Что ж, мотив у нее убедительный, отпечатки оставила…

– Есть еще свидетели, – якобы только сейчас припомнил Комиссаров, – которые видели, как Надежда Алексеевна выходила из подъезда Лопатиной в 22.15. Двое молодых людей, живущие в этом же доме, сидели под грибком, как раз напротив, а освещение у подъезда отличное. Повторюсь: внешность у Надежды Алексеевны очень яркая.

Это был удар ниже пояса. Ситуация безнадежная, впрочем, Нюша своим молчанием фактически призналась. Но Богдаша не терял надежды:

– Извините, Лев Демидович, а почему вчера не сказали, что есть свидетели?

– Потому что они появились вчера вечером. Да. Когда оперативники продолжили опрос всего дома, а до этого мы опросили жителей подъезда, кстати, не всех, некоторых не застали. Я хотел бы знать… а где Марьяна Валерьевна? Поговорить хочу и с ней.

– Я же сказала вам, что ее здесь нет, – наконец подала грозный голос Надежда Алексеевна, сдвинув брови.

– Ой… – стукнул себя Комиссаров по лбу кулаком. – Чуть не забыл! У нас же ордер на обыск вашего загородного дома. Ребята, приступайте…

Марьяна пряталась за шторой, выглядывая одним глазком во двор. Конечно, все слышала, окна-то открыты, потому что сегодня очень тепло, солнечно. Услышав про обыск, она ринулась вниз. Пора просто-напросто делать ноги, иначе ей тоже наденут наручники. Но господа вояки уже вошли в дом, теперь бежать следовало только через кухню, окна которой выходят на заднюю часть дома. Там небольшой огород, поросший бурьяном, а дальше ограда, за ней – склон с заросшими уступами. Марьяна метнулась в кухню.

Открывала она окно, жутко нервничая, от неосторожных и резких движений поранила палец, но это ерунда. Марьяна выпрыгнула в окно, добежала до ограды… а она высокая.

– Ну, папочка… настроил здесь… заборов…

Да, ограда из железных прутьев, крепления есть и посередине, и внизу, и вверху, только Марьяна никогда не упражнялась в лазании по препятствиям.

– Кажется, это она…

Услышала и кинулась на ограду, как древние варвары кидались на крепостные стены. С перепугу взяла ее приступом. А вот потом соскользнули ноги, девушка упала на кусты с той стороны. Как же стало больно – ветки поцарапали лицо, шею, руки. Чуть не взвыла.