Убийство на виадуке. Три вентиля - Рональд Нокс Страница 36

Тепло, вернувшееся ко Дню святого Луки, еще не успело уйти; относительная тишина оживленной субботы словно сговорилась с осенним спокойствием природы – безмятежность солнечного дня не нарушали ни стрекот кузнечиков, ни карканье грачей – убаюкать окрестности. Далеко внизу Ривз видел игроков в гольф, занятых своими молитвами, наполняющими, помимо надежд и опасений, ежедневный цикл их существования. Гордон и Кармайкл уже дошли до третьей метки; Ривз мог бы помахать им. Кармайкл вечно устраивал целый ритуал, прежде чем подступиться к мячу. Поодаль виднелся заброшенный дом, от которого исходило молчание забытого прошлого. Все вокруг было окутано дремотой; только Мордент Ривз в одиночку неутомимо расследовал преступление.

Он прилег, вытянувшись во весь рост, на насыпи неподалеку от рельсов.

– Итак, – заговорил он сам с собой, – ты в скором поезде Лондон – Бинвер, Мордент Ривз. Поезд остановился лишь один раз, в Уэйфорде, и, вероятно, чаще обычного притормаживает за пределами станций, поскольку день туманный, поезда идут медленно, периодически срабатывают сигналы плохой видимости. Если ты выстрелишь в своего попутчика из пистолета, пассажиры в соседнем вагоне, вероятно, примут звук выстрела за очередной сигнал. Но стоит ли вообще задумываться об этом? Нет, потому что в этом случае осталась бы рана, и о ней упомянули бы во время коронерского расследования. Так что по этому следу дальше тебе не пройти, дорогой.

В этом же поезде едет тот, кого тебе нестерпимо хочется убить. Причем убить сегодня же, потому что о банкротстве этого человека только что стало известно, и если его найдут мертвым, все подумают, что он покончил с собой. Ты предупредил его об осторожности – интересно, зачем? Но безусловно, ты должен был сделать это в понедельник – так сказать, чтобы дать ему шанс на спасение… Нет, так не пойдет: ты же ничего не знал о его банкротстве вплоть до вторника… А послание дошло до него во вторник утром. Другими словами, у тебя есть мотив для убийства Бразерхуда, который, вероятно, никак не связан с его банкротством, также неизвестным в настоящий момент – несомненно, добрый мистер Давенант о нем не подозревает. Он не едет этим поездом, а ждет следующего – в 3.47. В понедельник ты отправил послание, зашифрованное по книге, которую он держит при себе, и тебе известно об этом, – может, ты и дал ему эту книгу? Если потом ее найдут, она может представлять для тебя опасность, и ты решаешь украсть ее.

Тем временем поезд уже летит на всех парах, и тебе пора действовать; ты должен покончить с этим убийством. Где он – в том же вагоне или в другом? А если в другом, есть ли между этими вагонами проход? Так, посмотрим: в трехчасовом поезде коридор есть, но не в той части состава, которую отцепляют в Бинвере. Вероятно, ты в бинверском прицепе, потому что служащие железнодорожной компании обычно заполняют пассажирами именно его. Я уверен, что ты ехал в прицепе, а не в части состава с проходными вагонами, поскольку тебе предстояло проделать некоторые сложные манипуляции с трупом, а это опасное занятие, если в любой момент может появиться кондуктор со словами «Ваши билеты!». Нет, ты должен был ехать в прицепной части состава, и если вы с Бразерхудом находились в разных вагонах, единственное, что вас связывало, – подножка между ними. Пройти по ней при движении поезда непросто, но поскольку день туманный, это можно сделать во время одной из многочисленных остановок. Поезд могут задержать сигналы семафоров, связанных с выставочными путями Пастон-Уайтчерча – вон теми, которые видны отсюда. Но нет, ты их не видишь из-за тумана.

В одном ли вы вагоне? Мог бы и ответить мне хотя бы из вежливости. Скорее всего, нет, потому что люди видели, как ты садился в поезд, и если понадобится, в дальнейшем могут вспомнить, что ты ехал в том же вагоне, что и он. И потом, ты выбрал для убийства ту часть пути, где железная дорога образует изгиб в противоположную сторону от той, на которую ты собираешься сбросить этого человека. Иначе зачем ты выбрал именно это место, если не собирался пройти по вагонной подножке? Пожалуй, вы все-таки в разных вагонах. И ты намерен убить пассажира соседнего вагона. Только не надо уверять, что ты собираешься пробраться в тот вагон по подножке и напасть на противника, потому что в этом случае он наверняка успеет дернуть за сигнальную веревку.

Он едет один в вагоне первого класса, а ты – один в своем. Возможно, он задремал, но даже если так, у тебя нет способов узнать об этом. Можно, конечно, просверлить дыру в стенке – и что потом? Запустить в нее змею, как в «Пестрой ленте», чтобы заставить его спрыгнуть с поезда или прикончить его на месте? По-моему, маловероятно; как ты справедливо заметил, болотную гадюку так просто не купишь, не вызывая подозрений. Или же впустить в отверстие ядовитый газ? Поистине блестящая мысль, даю тебе за нее девяносто процентов, вот только едва ли это решение назовешь практичным, мой дорогой Ривз, – надеюсь, ты не против моих возражений. Садясь в поезд с парой кислородных баллонов или большим воздушным шаром, неизбежно будешь выглядеть по-дурацки. Нет, сверлением дыр ты ничего не добьешься. Для того чтобы хоть что-нибудь предпринять, тебе придется высунуться из окна. Чтобы что-то произошло, из окна должны высунуться вы оба.

Разумеется, люди выглядывают из окон, когда поезд останавливается, а станции рядом нет. Но невозможно знать наверняка, что тот человек тоже высунется в окно, и потом, люди обычно смотрят в сторону, куда изгибаются железнодорожные пути, – так им больше видно. Правда, ты мог бы заставить его высунуться – спокойно, Ривз, так держать! О да, это определенно в твоих силах: огромное тебе спасибо, теперь все стало намного понятнее. Затем ты тростью дубасишь его по голове так, чтобы оглушить. Из-за этой трости ты выглядишь довольно приметно, потому что обычно их не берут с собой в Лондон – я имею в виду по-настоящему прочные трости. А она должна быть прочной… черт меня подери!

И уже в следующий момент Ривз быстро принялся сползать с насыпи, несмотря на ее крутизну, к кустику высокой травы десятью футами ниже. Ему показалось, что он заметил – и теперь он пребывал в мучительной уверенности в этом – наполовину зарывшуюся в траву толстую узловатую трость, которая могла быть собственностью дружелюбного человека, но тем не менее оказалась бы весьма полезной в потасовке. Конечно, совпадение могло иметь место, однако в это верилось с трудом. Но можно ли поверить в то, что сейчас, по прошествии почти недели после убийства, Ривз держал в руках то самое, доныне не обнаруженное орудие, с которого началось преступление? Имени на трости не обнаружилось. Не было и следов крови или каких-либо других свидетельств насилия. Но несомненно, этой палкой вполне можно было оглушить человека так, чтобы сама она при этом не сломалась и на ней не осталось следов от удара.

Теперь предстояло доставить драгоценную находку домой, и сказать это было гораздо легче, чем сделать. Ривз не осмелился открыто нести трость в клуб: если убийца действительно живет там, он может заметить находку и насторожиться. Пытаться пронести палку в штанине брюк значило сразу же навлечь на себя подозрения. Ривз спрятал трость в кустах неподалеку от здания клуба, сбегал за своей сумкой для клюшек и в ней незаметно пронес новую улику к себе в комнату.

Находка взбудоражила Гордона и Кармайкла, но ни тот, ни другой не высказали вразумительных предположений о том, как теперь с ней быть. Кармайкл предложил отнести палку на могилу Бразерхуда и посмотреть, не проступит ли на ней кровь, но добавил, что, кажется, в среде детективов к этому испытанию больше не прибегают. В общем, казалось, лучше всего будет спрятать трость, помня о незваных гостях, и держать ее в надежном месте, пока подозрения не падут на кого-нибудь, и вот тогда трость может оказаться очень кстати. Между тем Ривз счел, что теперь у него достаточно оснований для оптимизма и даже для того, чтобы оправдать воскресный визит к мисс Рэндолл-Смит. На этот раз Гордон отказался сопровождать его, и Ривз отправился на своей машине, однако не поленился поставить ее у отеля, опасаясь, что у хозяйки дома вид машины вызовет мучительные воспоминания. О новостях она расспрашивала неподдельно воодушевленным и встревоженным тоном. С опрометчивостью, которую Ривз сам же раскритиковал бы еще неделю назад, он подробно рассказал мисс Рэндолл-Смит о своих подозрениях и надеждах.