Лунный плантатор - Руслан Ходяков Страница 36

И сошли на землю два ангела. И в деснице у каждого было по мечу огненному. То есть у одного ангела было ружье, а у другого пистолет внушительных размеров.

Лица ангелов были сокрыты под вуалью света, так, что черт их было не разглядеть, а очертания тел их скрывали не промокающие плащаницы с капюшонами.

Первый ангел вострубил и направил на Бобрикова ствол помпового ружья.

Второй ангел вострубил, подошел к Бобрикову, ткнул его пистолетом в живот и сказал:

— Ну вот, Иван Иваныч и настала твоя последняя минутка. Молись, Иван Иваныч, сукин сын ты этакий, если за все свою долгую жизнь тебе довелось выучить хотя бы одну коротенькую молитву… Довелось? — спросил ангел Бобрикова.

— Довелось, — сдавленно пропищал Бобриков и не узнал своего голоса.

— Читай!

— Отче наш… — послушно забормотал Иван Иваныч. — Иже еси… На небеси… — Бобриков вдруг с ужасом понял, что даже «Отче наш» он наизусть до конца не знает и, почему-то пообещал себе, что как только придет домой, возьмет у тещи псалтырь и выучит ее обязательно.

— Понятно, — усмехнулся ангел и добавил. — Ничего, я подскажу: Хлеб наш насущный дашь нам днесь…

— Хлеб наш насущный дашь нам днесь… — вторил Бобриков.

— Молодец, — похвалил Бобрикова ангел. — Да не введи нас во искушение…

— Да не введи… Нас… Во… Искушение… — повторял Бобриков, бегая глазами по сторонам, в надежде, что кто-нибудь заметит это издевательство и протянет ему, Иван Иванычу, руку помощи…

Видимо ангелу нравилось, то как Бобриков читал «Отче наш». Он покачивал стволом пистолета где-то внутри живота Иван Иваныча в такт его словам.

— Да избави нас от лукавого… — продолжал ангел.

— Да избави нас… От… — и тут до Бобрикова наконец дошло, что как только он кончит читать и скажет «аминь» ангел разрядит в него всю обойму. Иван Иваныч запнулся. Язык присох у него к гортани.

— Ну? — ангел ткнул пистолетом в пухлый живот Иван Иваныча.

Бобрикову показалось, что пистолет проткнул пупок и достал до его позвоночника. Ноги его стали подкашиваться. Иван Иваны был готов бухнуться перед ангелом на колени.

— Ну? — сказал ангел удерживая Иван Иваныча от падения на кончике ствола.

— За что? — хрипнул Бобриков.

— Заказали тебя, папаша, — сказал ангел. — Плохи твои дела.

— Совсем плохи? — с надеждой спросил Бобриков.

— Ты даже не представляешь как, — сказал ангел и повернул ствол пистолета внутри живота Иван Иваныча. — Читай дальше. На чем мы остановились?

— Да избави нас от лукавого, — услужливо напомнил Бобриков ангелу.

— Замечательно, — похвалил тот. — Теперь прочти тоже самое, но с чувством. Все таки последние слова в твоей жизни. Ну!? — Бобриков ощутил мощный толчок в живот и почувствовал, что теряет сознание.

Ангел это заметил.

— Эй-эй, — сказал он. — Только не умри раньше времени! Держи себя в руках. Ты же мужик! Мужик? Я правильно говорю?

— Гым, — сглотнул Иван Иваныч.

— Тогда читай.

— Гым, — что-то дернулось внутри горла Бобрикова.

— Извини, приятель, не расслышал, — ангел нагнулся к Бобрикову, отодвинул край капюшона и подставил ему под нос ухо, как бы прислушиваясь.

Ангел был теперь так близко. От ангела пахло хорошим дорогим одеколоном. От этого запах Бобриков почему-то стал грезить наяву. Ему представилось как он лежит под дождем у капота своей «Тойоты» с простреленным животом, дыркой в голове и широко открытыми от ужаса глазами.

Дырка должна была остаться после контрольного выстрела. Килеры всегда делают контрольный выстрел. Фразу «контрольный выстрел» Бобриков тысячу раз слышал по телевизору и читал в газетах в рубрике «милицейские хроники». Эта фраза была страшная и короткая как взмах топора над головой смертника приговоренного к отсечению головы. После контрольного выстрела смерть должна наступить неминуемо.

— Ты, что-то сказал? — снова спросил ангел.

— Контрольный выстрел, — ни с того ни с сего ответил Бобриков.

— Что, контрольный выстрел? — переспросил ангел.

— Вы будете делать контрольный выстрел?

— Обязательно, — пообещал ангел и кивнул.

— Боже мой! — прошептал Иван Иваныч.

— Не отвлекайся на мелочи, — попросил ангел Бобрикова. — Читай молитву. Не задерживай людей. У нас еще три заказа.

— Да-да, конечно, — с пониманием проговорил Иван Иваныч. — Да избави нас от… — Бобриков снова запнулся.

— Ну!? — похоже, что ангел начал нервничать.

— Один вопрос, — попросил Бобриков. — Можно?

— Вот, черт! — воскликнул ангел. — Что ты будешь делать? Палач работа грязная, но все же, черт возьми! Работа-то на воздухе! Работа с людьми! — он усмехнулся. — Ладно, валяй! — разрешил ангел. — Только один. Время выходит. Договорились?

— Хорошо, — кивнул Бобриков. — Договорились. Один. Всего один. Что я, не понимаю, что ли? Вы люди занятые…

— Да ты не томи, папаша! Спрашивай!

— Кто меня заказал?

— Хе, — сказал ангел. — Я так и знал, что ты это спросишь. Об этом все спрашивают. Я как правило отвечаю. Чего скрывать? Клиенту уже все равно, а мне без разницы… — ангел снова усмехнулся. — Жена, тебя, родной, заказала! Жена! Кровинушка твоя родная! Пригрел ты на груди гадюку!

— Жена!? — Бобриков ждал такой подлости от кого угодно, от компаньонов, от конкурентов, но только не от своей жены. — Жена!? — еще раз переспросил он. — За что?

— Во-первых это уже второй вопрос. В во-вторых ваши с женой дела меня не колышат, — ангел оскалился. — Мое дело маленькое. Может к любовнице тебя приревновала… А может на бабки твои зарится… Мне деньги платят — я работу делаю…

— Вот, сука! — в сердцах воскликнул Иван Иваныч. — Как сукой был, так сукой и осталась! И мама ее… И… И сколько она за меня заплатила? — спросил Бобриков.

— Папаша, — напомнил ангел. — Это уже третий вопрос.

— Сколько? — жестко спросил Бобриков.

— Вау! — воскликнул ангел. — А ты перец крепкий! Тысячу долларов, папаша. Всего тысячу.

— Ах, она тварь, такая! — Бобриков рванулся было вперед, словно сию минуту собирался рассчитаться с женой, но ствол пистолета у живота оставил его стоять на месте. — Это же та самая тысяча долларов, которую я ей в этом месяце на новую шубу отстегнул! Я еще удивлялся, чего она шубу не купила до сих пор!

— Вот, видишь, — с сочувствием проговорил ангел. — Бабы они все такие.

— У-у-у, гадина, — сквозь зубы процедил Бобриков.

— А теперь, — сказал ангел. — Когда ты удовлетворил свое любопытство…