Сейф олигарха - Алексей Макеев Страница 36

У Дмитрия Викторовича мгновенно пересохло во рту, и он с трудом ответил:

– Да, я понимаю…

Глядя в ясные спокойные глаза Эдуарда, он понимал, что тот ничего не выдумал и что ему действительно все равно, кого и как убивать – комара или мануального терапевта со стажем. Если он что-то заподозрит, то сломает ему шейные позвонки, не задумываясь.

Видимо, главный мафиози возлагал на Эдуарда большие надежды, и резюме, которое тот выдал своему будущему напарнику, выглядело очень убедительно, потому что главный остался доволен и объявил, что операция будет проводиться на следующий день, как и договаривались, в ходе очередного визита Хохлова к своему клиенту.

– У банкира в доме никаких изменений? Ну вот и ладно! Тянуть не имеет никакого смысла. Куй железо, пока оно горячее! В любой момент может все измениться. Значит, завтра, доктор, выходишь, как обычно, по дороге подсаживаешь Эдуарда. О саквояже можешь не беспокоиться – все будет у него. Одежонку докторскую мы тоже припасли. Твое дело одно – провести Эдуарда в помещение. Дальше он сам знает, что делать. Когда закончите, спокойно выходите, спускаетесь и без суеты покидаете здание. Если все пройдет как надо, времени у вас будет вполне достаточно. Спокойно садитесь в машину и едете обратным маршрутом. Эдуард покажет, когда надо будет свернуть. Потом он пересядет в другую тачку, и ты, доктор, свободен. Больше претензий к тебе не имеем. Об одном только хочу предупредить – языком сильно не мотай! Кто с тобой говорил, как выглядел… Говори, лиц не видел, имен не знаю. Много тебе не дадут. А мы тебя не забудем.

Хохлову было решительно все равно, забудут его или нет. Ему хотелось, чтобы все закончилось как можно скорее и чтобы он перестал испытывать этот изнуряющий постоянный страх. Собственная жизнь сейчас напоминала ему пылающий автомобиль без тормозов, мчащийся с горы на огромной скорости. Тюрьма будет, по крайней мере, остановкой в этой бешеной гонке.

Но успокоиться ему так и не удалось. В ночь перед совершением преступления Дмитрий Викторович не спал вообще, хотя выпил тройную дозу транквилизатора. В результате к утру он был совершенно разбитым, с дергающимся веком, с черными кругами под глазами. В качестве компенсации Дмитрий Викторович особенно тщательно выбрился, выпил несколько чашек кофе и, кое-как придя в себя, отправился на свою голгофу.

Эдуард подсел к нему в машину у первого же светофора. Он был безукоризненно одет, тщательно выбрит, и от него пахло дорогим парфюмом. В руках он держал саквояж из дорогой кожи, объемистый, но по виду пустой. В поведении Эдуарда не чувствовалось абсолютно никакой нервозности – он словно на работу ехал.

Хохлов, в противоположность ему, едва держал себя в руках. Он был бледен и управлял машиной так плохо, как будто впервые сел за руль. Эдуард неодобрительно покосился на него и сказал:

– Хреново выглядите!

– А как я, по-вашему, должен выглядеть? – пробурчал в ответ Дмитрий Викторович.

– Как огурец, – спокойно ответил Эдуард. – Потому что если из-за вас дело сорвется, вы вообще не будете никак выглядеть, это я вам обещаю.

После такого заверения Хохлову оставалось только молчать. Он с мрачным видом молча вел машину, довольный хотя бы тем, что движение на улицах еще не набрало полную силу – иначе бы он уже давно в кого-нибудь врезался.

– Вы не обижайтесь, – неожиданно сказал Эдуард. – Ничего личного. Просто дело есть дело. Вы должны четко представлять свои границы. Когда человек видит свои границы, у него открываются глаза, понимаете? К сожалению, люди привыкли полагаться в основном на свои фантазии, и поэтому у них ничего не получается.

Что имел в виду Эдуард, Дмитрий Викторович не очень понял, но его неожиданно дружелюбный тон слегка успокоил Хохлова. Ему вдруг показалось, что с этим человеком можно договориться. Просто обстоятельства сложились так, что оба оказались как бы по разные стороны баррикад, хотя и делали одно дело.

– Вас никогда не мучила совесть из-за того, что вы делали? – спросил Хохлов. – Тоже ничего личного. Мне просто интересно, как вы относитесь к моральным границам? Вы их просто игнорируете? У меня так не получается.

– Мораль существует для того, чтобы помочь человеческому роду выжить, – назидательно сказал Эдуард. – Она как раз и придумана для тех, кто не в состоянии сам определить свою территорию и проложить верный путь по ней. Что касается меня… Я побывал в таких переделках, где о морали просто некогда было задумываться. Я этим нисколько не горжусь, просто жизнь так сложилась. Но честно скажу, после такой школы совесть не имеет для тебя основополагающего значения. Ведь жизнь в первую очередь опасна. Среднестатистический человек об этом не то что не думает, он даже не подозревает об этом, пока не припечет его самого. Понимаете меня?

– Кажется, вы меня имеете в виду? – хмыкнул Дмитрий Викторович. – Действительно, я и не подозревал, в какой кошмар могу окунуться. Это невероятно!

– Это еще пустяки, – успокоил его Эдуард. – Дам вам совет. После того, как мы уйдем от банкира, без промедления садитесь в машину, в поезд, в самолет и уезжайте куда-нибудь подальше. Лучше будет, если вас арестуют где-нибудь в Воронежской области, скажем. Пока вас допросят, пока свяжутся с Москвой, пока этапируют – пройдет некоторое время, страсти улягутся, и будет не так опасно. В Москве люди Прокопова могут с вами рассчитаться раньше, чем вы попадете в руки милиции. Впрочем, это только совет. Поступайте как знаете.

На этот раз Дмитрий Викторович опять промолчал, потому что давно решил, что никуда не побежит, а сразу же, с ходу, явится с повинной. Пойдет к тому симпатичному полковнику с больным позвоночником и попросит прощения за невольную ложь. Это будет психологически легче, чем делать признание совершенно незнакомому человеку. Гуров, кажется, из тех, кто умеет слушать.

Больше они с Эдуардом не разговаривали, но Дмитрий Викторович с удивлением заметил, что чувствует себя гораздо увереннее. Похоже, его спутник знает, как поднять дух человеку даже в самую трудную минуту. Наверное, и разговор он затеял именно с такой целью.

Когда доехали до места, беспокойство снова охватило Дмитрия Викторовича. Но теперь он мог гораздо лучше себя контролировать. Он постарался сосредоточиться на самой ближайшей проблеме – пройти без помех контроль на входе. Кажется, это имел в виду Эдуард, когда говорил о том, что нужно видеть границы?

Сам Эдуард по-прежнему был спокоен, как айсберг. Входя в вестибюль, он почтительно придержал дверь и пропустил Хохлова вперед. Опасаясь растерять решимость, Дмитрий Викторович быстро пошел в направлении охраны, поздоровался и, кивнув на своего спутника, сказал:

– Мы сегодня вдвоем. Дело в том…

– Мы в курсе, – ответил старший охранник. – Александр Александрович предупреждал.

У Хохлова отлегло от сердца. Он деловито кивнул Эдуарду, и они вместе сели в кабину лифта. Прежде чем закрылась дверь, Дмитрий Викторович успел увидеть, что охранники продолжили прерванный разговор. Кажется, один из них рассказывал анекдот, и, судя по выражению лиц слушателей, довольно смешной.