Полковнику никто не верит - Алексей Макеев Страница 36

Вопросы сыпались со всех сторон и без перерыва. Гуров и Крячко, подняв головы, с каменными лицами шли к воротам управления, твердой рукой отстраняя наиболее настырных репортеров. Наконец им удалось прорваться к зданию. Папарацци с видимой неохотой скатились назад по ступеням, запоздало размахивая своей аппаратурой, медленно просочились на улицу и стали терпеливо ждать. Впрочем, двое или трое, вполне удовлетворенные добытым материалом, побежали к своим автомобилям. Видимо, молчаливый проход Гурова сквозь строй репортеров должен был появиться в теленовостях в самое ближайшее время.

– Кажется, я догадываюсь, кого нам надо благодарить за этот цирк! – сказал Гуров сквозь зубы, когда они миновали дежурного офицера на входе. – Такую рекламу могла подготовить только госпожа Соловьева. Это ее стиль.

– Ради оправдательного приговора эта мадам на все пойдет, – согласился Крячко. – Жаль, по правилам хорошего тона женщин бить не принято, а у меня сильно чешутся руки отпустить нашей адвокатше хорошего леща.

– Выбери все-таки хороший тон, – посоветовал Гуров. – Потому что иначе тебя тоже немедленно отстранят.

Затем он посоветовал немедленно разойтись и заняться делами.

– Будем надеяться, что этот бедлам еще не дошел до ушей начальства. Не хотелось бы огорчать Петра еще и через средства массовой информации.

Однако Гуров ошибся. Генерал был уже в курсе всего. Он сидел у себя в кабинете перед включенным телевизором, хмурый, нахохлившийся и очень усталый. Мундир на нем был расстегнут, на висках выступили капельки пота. На столе перед генералом стояла открытая бутылка и стакан, в котором на поверхности минералки лопались крошечные пузырьки воздуха.

По телефону Орлов разговаривал с Гуровым очень резко. Но сейчас, сумрачно поглядев на него снизу вверх, он только расслабленно махнул ему рукой, предлагая усаживаться, и снова уставился на экран телевизора. Шла передача об уличных пробках в столице.

– Вот, жду, когда про тебя заговорят, – сказал после долгой паузы Орлов. – Мне уже телефон оборвали. Журналюги. Хотят знать, как я намерен бороться с оборотнями в милицейских мундирах. Догадываешься, о ком это? Но это все семечки. Тут еще этот сукин сын звонил недавно – Данилов. Очень просил, чтобы я направил тебя к нему. Кажется, он опять намерен заключить тебя под стражу. Наверняка уже и документы все оформил.

– Мне сейчас под стражу нельзя, Петр, – серьезно сказал Гуров. – У меня ниточка в руках появилась, – и он последовательно изложил все, что они с Крячко узнали.

Генерал выслушал, кивая и попивая маленькими глотками минералку из стакана. Наконец он поставил пустой стакан на стол и посмотрел на Гурова ясными, строгими глазами.

– Вот что я тебе скажу, друг любезный! Я все время прокручиваю в голове эти факты и прихожу к выводу, что все твои неурядицы – это оборотная сторона медали, на другой стороне которой выбито – Туманов, Стаканников, «Белый континент». Мне представили сведения по доходности «Белого континента», по оснащенности оборудованием, по рынкам сбыта. Получается крайне лакомый кусочек.

– А я что говорю!

– Помолчи! И по Туманову мне кое-что разъяснили. Он так вольготно гуляет по этим степям только по двум причинам. Первая – наглый он тип, патологически наглый. А вторая и главная – есть у него рука в Думе. Мощная, волосатая рука, понятно? Не стану вдаваться в подробности, но эту руку с удовольствием пожимают и наш министр и еще кое-какие чины. Но это в теории. На практике Туманов имеет дело не с самим обладателем депутатских корочек, а всего лишь с помощником депутата. Этот тоже не пальцем деланный, но, конечно, как величина ни в какое сравнение не идет с хозяином. Полагаю, что в хорошую пору Туманов просто делится своими успехами со своим покровителем через его помощника. Но в плохую пору – вот как, например, сейчас – связь эта уже не обладает такой прочностью. Конечно, Туманову помогают. Вот и адвокатшу ему подсунули завидную, и тебя маленько прижали. Развалится дело – и снова бизнес у них наладится. Туманов вступит во владение «Белым континентом», поделится акциями... Но ведь мы с тобой этого не допустим, верно? К Данилову ты, конечно, не пойдешь. И вообще, с этого момента ты как бы исчезнешь. Я всех предупрежу. Стану отвечать – был только что, вышел. Грех, конечно, и волюнтаризм, но посадить тебя больше не дадим. Но вы с Крячко должны отыскать Василевского и получить от него письменные показания насчет лаборатории. Саму лабораторию, экспертизу, химиков – все это я беру на себя. Обращусь за содействием прямо к прокурору города. А вы...

Он не договорил. Дверь в кабинет стремительно распахнулась, и через порог, едва не упав, влетел взлохмаченный, возбужденный Крячко.

– Извиняюсь, товарищ генерал! – заорал он. – Лева! Я сейчас такую цепочку вытянул! И знаешь, кто на конце этой цепочки у нас сидит? Василевский!