Шпионы и все остальные - Данил Корецкий Страница 36

– А вы не помните случайно ту историю десятилетней давности, со сканером? – спросил фейс, словно подслушав его мысли.

– Да меня ж здесь не было тогда, – ответил Пряхин. – Я только полтора года как. А кто смотрел участок, не знаю…

Да, скорее всего, вообще никто не смотрел. В девяностых – начале нулевых на тысячу километров линии ПС нередко был всего один обходчик.

Остановились у люка № 5.

Пломба на месте. Замок работает. Фейсы на этот раз спускаться не стали, заглянули внутрь, фонариком туда-сюда поводили. И дальше поехали.

– Так что все-таки за история была такая? – обернулся к Пряхину второй фейс. – Со сканером?

– Да ничего интересного, – буркнул Пряхин. – Так, бытовуха обычная, считай…

– И все-таки? – настаивал фейс.

Пряхин вздохнул.

– Из Колпаково тут двое отметились, короче. Алкаши местные. Взломали шестой люк, хотели кабель оттуда вырезать. Как цветной металлолом, значит…

– Срезали замок? – уточнил фейс.

– Может, и срезали, – пожал плечами Пряхин.

– Не было там никакого замка, – сказал первый фейс, который за рулем. – Так что и срезать было нечего.

– Может, и не было, – с обидой сказал Пряхин. – Видно, вы лучше знаете… Тогда сами друг другу и рассказывайте.

– Не обращайте внимания, – вежливо сказал второй. – И что было дальше?

– Залезли они в колодец, значит, – продолжил Пряхин, – а на одном из кабелей висит штука непонятная. Большая, тяжеленная. Вот они сняли ее и в скупку отвезли. Кажется, за сто пятьдесят рублей сдали. А в тот же день в ту же скупку ОБЭП нагрянул. Металлолом изъяли. И кто-то там внимание на эту елдовину обратил – показалось, на бомбу похоже. Вызвали ваших, из ФСБ… Ну, а те покрутили, разобрали елдовину на части, и оказалось, что это какой-то суперсовременный сканер-передатчик. Передавал данные прямо на американский спутник…

Пряхин сделал паузу и бодро резюмировал:

– Но это, как говорится, дела давно минувших дней. Сейчас все по-другому. Все под контролем. И замок на каждом люке. И оператор есть, и надзор соответствующий. Да вы и сами видите же…

– А оператор еще и литературу любит, – сказал тот, что за рулем, своему коллеге.

Зачем сказал, непонятно. Сам бы попробовал отсидеть вахту в этой каморке, умник!

Следующим был тот самый люк. Номер шесть.

Машина остановилась. Ржаное поле до горизонта. Колпаково в двух километрах. Точнее, Колпаково-1 – сама деревня, пьющая, гулящая и умирающая, и чуть дальше – Колпаково-2, недавно отстроенный коттеджный поселок, где живут вполне себе обеспеченные люди. Которым жители Колпаково-1, правда, иногда создают проблемы разного рода. То обворуют, то забор обоссут…

Пряхин подождал, когда фейсы проверят пломбу. Склонился над люком, покрутил ключом, отпер замок.

На этот раз более вежливый и худой фейс спустился в колодец. Пряхину было видно сверху, как он осматривает кабеля и крепления.

– Спуститесь сюда, пожалуйста, – неожиданно послышалось снизу.

– А что такое?

– Спуститесь, спуститесь. Не бойтесь.

Кряхтя, Пряхин спустился вниз, осторожно ступая на ржавые скобы. Фейс светил фонариком вдоль стенки коллектора. Покрытые пылью толстые кабели уходили в темноту.

– Сюда смотрите.

Фейс показал на… Сердце чуть не выскочило из груди Пряхина. Между кабелями и стеной находился какой-то предмет. Серый. Размером с маленькую подушку или мешок. Тоже покрытый пылью. Что это?

Пряхин облизнул губы и как бы сам себе ответил:

– Я не знаю…

Свет в колодце стал ярче. Это заработала подсветка видеокамеры, которую держал в руках второй фейс, толстый. Пряхин даже не заметил, как он спустился.

– Когда вы осматривали колодец в последний раз?

Пряхин пожал плечами, продолжая тупо смотреть на пыльный мешок. Или что это было еще.

– Не помню, – сказал он.

– Если верить журналу, вы спускались сюда во вторник… То есть вчера…

По журналу выходит так. В жизни получается иначе. Он чуть не сказал это вслух. И сказал бы – если бы не услышал тонкий писк. В мешке что-то шевелилось и пищало. Или это у него в глазах шевелилось. А в ушах сам по себе рождался противный тонкий звук, похожий на мышиный писк… Но разве так бывает у человека, ведущего трезвый образ жизни?

– Один секунд, – сказал Пряхин.

Он подошел к мешку, ткнул его пальцем. Ковырнул. На пол посыпалась труха, внутри показались шевелящиеся маленькие розовые тельца.

Пряхин неторопливо отер руку о штанину.

– Да ё… Это ж мышиное гнездо.

Фейсы подошли, посмотрели. Точно – гнездо. Толстый выругался и выключил камеру.

– Это тоже непорядок! – проворчал он. – В коммуникациях не должно быть никаких животных! Они могут повредить связь!

– Может, уже повредили! – сказал второй.

Пряхин вздохнул, развел руками. Чего тут спорить, огород городить… Из своего чемоданчика он достал специальный тестер-анализатор, поколдовал над каждым из кабелей, показал фейсам какие-то значения на дисплее.

– Да все в порядке!

Поднявшись наверх, он нашел подходящую палку, вытряс мышиное гнездо в пакет и выбросил.

…За десятую долю миллисекунды сигнал тестера прошел через кабели правительственной связи и достиг Москвы. А точнее – коммутационной камеры, расположенной на глубине двадцати пяти метров где-то под Кремлем. Чуткий и умный прибор, прозванный своими создателями «патефоном Кольбана», зафиксировал сигнал и добавил данные о нем в «двухчасовой» пакет. Когда спутник-шпион окажется над широтой Москвы, прибор отправит этот пакет через шестьсот пятьдесят километров воздушного и безвоздушного пространства. Там уже содержались записи переговоров двенадцати разных абонентов правительственной связи в Москве, Иваново, Барнауле и Белграде, а также сигналы еще нескольких тестовых «прозвонок». Последние фиксировались в памяти прибора как короткий писк. Специалисты в Лэнгли, которые всему любят давать прозвища, ласково называли его «О’кей-Маус». Пи-и! Все в порядке! Система работает!

В последнее время такие сигналы заметно участились. Если бы чуткий и умный прибор, установленный под Кремлем, был способен делать выводы, он бы, наверное, решил, что вся сеть правительственной связи России проходит тотальную проверку. Но он только собирает и отправляет данные. А выводы делают люди, которые эти данные получают…