Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис Страница 36

Когда мы дошли до постоялого двора в Оплонтисе, я увидел две затаившиеся фигуры на темном берегу.

Ларию я ничего не сказал, но по тени незаметно провел его в конюшню. Мы нашли там Петро, который устраивал на ночь быка. Бедный Нерон уже почти заснул на своих раздвоенных копытах. Натаскавшись моего свинца, он так устал, что даже не мог согнуть шею, чтобы достать до корыта с кормом, так что Петроний Лонг, крутой парень из стражи, клал пучки сена в огромную пасть зверя, нашептывая ласковые ободряющие слова.

— Еще чутьчуть, дорогой… — пытался он уговорить быка таким же тоном, как грустного ребенка упрашивают съесть ложечку супа. Ларий захихикал; Петро ничуть не смутился. — Я хочу привести его домой в хорошем состоянии!

Я объяснил племяннику, что Петроний со своим братом (который был неутомимым коммерсантом) для покупки этого быка сформировали синдикат с тремя их родственниками; Петро всегда было неудобно появляться на загородной ферме его двоюродных братьев, чтобы одолжить свой вклад.

— Как тогда они будут делить Нерона? — спросил Ларий.

— О, остальные четверо сказали, что каждому из них достается по ноге, а мне — его яйца, — хмуро ответил Петроний, простак из большого города. Он скормил последний пучок сена, после чего бросил это занятие.

Ларий был довольно сообразительным парнем, но все же еще не достаточно. Он присел, чтобы проверить, потом вскочил и заявил:

— Это вол! Его кастрировали; у него нет…

Увидев наши лица, он замолк, и шутка медленно растворилась в тишине.

— Так или иначе, — сказал я, — этому быку должно быть четыре года; какой больной назвал его Нероном, пока император был еще жив?

— Я, — ответил Петроний, — когда брал его на прошлой неделе; другие зовут его Пятнышком. Не считая того, что у быка был кудрявый чуб и мощные челюсти, тот, кто отрезал его хозяйство, ошибся, так что с нашим великим покойным императором этого зверя объединяло беспорядочное распутство: вол, телка, ворота с пятью бревнами — этот дурак набрасывался на что угодно…

У Петрония Лонга были суровые взгляды на правительство. Попытки сохранить общественный порядок среди граждан, которые знали, что ими правит сумасшедший игрок на лире, разочаровали его; хотя это был единственный открытый политический жест, который я у него видел.

Пустив длинную струйку слюны, Нерон, которого с трудом можно было представить набрасывающимся на что угодно, опустил свои сероватокоричневые веки и прислонился к стойлу. Передумав, он любовно ринулся к Петронию. Петро отпрыгнул, и мы все вместе заперли ворота, стараясь сохранить невозмутимый вид.

— Есть коекакие новости, — сказал я Петро. — Наш корабль называется «Исида Африканская» — это Ларий выяснил.

— Какой умный мальчик! — похвалил Петро, теребя его за щеку, зная, что Ларий это ненавидел. — И у меня для тебя коечто есть, Фалько. Я остановился у поворота на одну из тех деревень на горе…

— Зачем вы остановились? — перебил Ларий.

— Не будь таким любопытным. Собрать цветов. Фалько, я спросил одного местного, кто тут у них важная шишка. Ты помнишь того старого бывшего консула, которого мы искали в связи с заговором Пертинакса?

— Капрения Марцелла? Его отца? Инвалида?

Сам я никогда не встречал этого человека, но, конечно, помнил Марцелла — пожилого римского сенатора, в чьей славной родословной значилось семь консулов. У него было огромное состояние и ни одного наследника, пока Пертинакс не привлек внимание этого человека и не стал его приемным сыном. Или он был очень близоруким, или происхождение от консулов не делает сенаторов умными.

— Я видел этого стреляного воробья в Сетии, — вспоминал Петро. — В этом местечке хорошее вино! Он был таким же богатым, как Красс. Марцелл владеет виноградниками по всей Кампании — один на вершине Везувия.

— Официально, — размышлял я, — Марцелла оправдали от заговора. Даже если ему принадлежал склад, где заговорщики хранили свои слитки, хорошая родословная и огромное состояние послужили отличной защитой; мы навели о нем справки, а потом с уважением отступили. Его считают слишком больным для политики — а если так, то его здесь не будет. Если вся эта история правдива, то он не смог бы путешествовать. Хотя его дом, возможно, стоит посетить…

Мне пришло в голову, что в этой загородной вилле может скрываться Барнаб. На самом деле вилла на горе Везувий, чей владелец гдето лежал больным, могла стать отличным укрытием. Я был уверен, что Петроний думал так же, но с его осторожностью он ничего не сказал.