Стервятники - Олег Петров Страница 36

Активность в этом случае проявлялась тоже в одном ключе: Рябинин устраивал разносы подчиненным. Понятно, что с похмелья разносы получались еще эффектнее и сокрушительнее.

Статья в столичном еженедельнике про «кровавые дела провинциальной мафии» подействовала на «тяжелого» Геннадия Петровича, как красная накидка матадора на быка. Помимо жесткой критики в адрес оперативного состава «по поводу и вообще», Рябинин назначил служебную проверку по факту утечки информации в прессу. Она была недолгой и завершилась печально для двух друзей: любимцу и лауреату премий УВД Вовчику Николаеву путь в дежурную часть управления и уголовный розыск, как и в другие милицейские службы, отныне был заказан; капитан Писаренко, покинув начальственный кабинет с ярлыками болтуна и предателя служебных интересов, получил в приказе по управлению предупреждение о неполном служебном соответствии, а вскоре и «предложение» зама по кадрам отправиться «на землю» - опером в Центральный РОВД Читы.

«Центральники» встретили без настороженности, хотя и по-разному. Кто Диму знал - обрадовались, потому как в самом «горячем» райотделе столицы Забайкалья оперов вечная нехватка. Кое-кто - с ухмылкой: обломали рога областному оперу, пора в народ, «в окопы». Начальство встретило прохладно.

- Должен тебе, Писаренко, сразу сообщить: твой «висяк» никуда от тебя не ушел, - не откладывая «приятное» в долгий ящик «обрадовал» Дмитрия его новый босс - майор Генкин, начальник отделения уголовного розыска. - Дело за тобой следом прикатило. Ты у нас жених с приданым! И так хоть вешайся, а еще областная управа недоделки сбрасывает! Как же, мы ж тут баклуши бьем!

Генкин ожесточенно потер круглую щеку, вытащил аккуратно сложенный носовой платок, повертел его в пальцах и сунул обратно в карман серого, «с искоркой», пиджака. Тяжело, исподлобья, глянул на Дмитрия глубоко посаженными глазами.

- Управленческие фортели у меня не проходят, имей в виду, капитан. У нас надо пахать. Помимо «приданого», займешься еще парой дел. Для начала! Первичные материалы - в канцелярии, тебе уже отписаны. Что непонятно, какие вопросы - все к старшему оперуполномоченному майору Савиных. Под его началом будешь.

Тяжело отдуваясь, начальник отделения потянулся к графину, нацедил полстакана, неспеша отпил и закончил:

- По делу об убийствах из «кольта» напрягись. Небось, следовательшу больше разглядывал, а не делом занимался? Скажу тебе - мартышкин труд. У нее хахаль - мы всем отделом рядом не стояли. Оганесяна, прокурора Читинского сельского знаешь? Ну и вот. Иди, вживайся. Савиных Петром Иннокентьевичем кличут. Свободен.

Начальник ОУР Петр Григорьевич Генкин в буках не числился. Наоборот, отличался вниманием, благожелательностью и общительностью. На работу в милицию он пришел поздно, почти тридцати пяти лет, что говорится, от станка. По партийной путевке с машзавода. А до этого преподавал в профтехучилище. Но оперское дело за десять минувших лет полюбил всерьез и, надо сказать, оно у него спорилось. Прокол или неудачу в розыске понять мог - всякое бывает, всего не учесть, но ситуация с Писаренко его коробила: первейшее дело опера - рот на замке. А тут, ишь, растренькался с журналюгой!.. Конечно, с одной стороны, лишний штык очень кстати, а с другой. Дел и так невпроворот, так еще вот такие субчики за собой чужое волокут.

Оперская жизнь научила Генкина четко отделять «свое» от «чужого». Поэтому за принцип территориальности он бился, как зубр. И так бились все. Еще не осела пыль от недавней «битвы» с коллегами из «железки» - Управления внутренних дел на транспорте, а тут этот Писаренко с довесочком!

Генкин вновь тяжело вздохнул и еще попил воды из графина. За «битву» с «железкой» огребли по полной и Генкин с начальником РОВД и противная сторона, которую представляло не только ЗабУВДТ, но и другая - не линейная, а тоже территориальная сила - соседи из Ингодинского РОВД.

А дело-то было - тьфу! Два бомжа налакались «синявки» в кустиках на берегу обмелевшей Читинки. И поплохело обоим. Один на месте и отключился, где вскорости и отдал Богу душу. А второй-то покрепче оказался. И пополз от кустиков вверх по насыпи - двупутка Транссиба как раз в том месте вдоль Читинки и тянется. И не только тянется, но и еще разделяет городскую территорию на два административных района: Центральный и Ингодинский.

Перебрался второй бомж через пути и. тоже крякнул. Когда тела бедняг были обнаружены, то встал вопрос: а на кого происшествие вешать? Кому в отчетность эти поганые «палки» ставить?

Первым об этом подумал прибывший на место происшествия наряд милиции от «центральников», вызванный бдительными горожанами, обнаружившими тела без признаков жизни.

Наряд не просто подумал, а. взял и перетащил того самого второго бомжа обратно через пути - на территорию «ингодинцев». И любезно сообщил оным, что у них два «мертвяка». С тем, по прибытию оперативно-следственной группы Ингодинского РОВД, деликатно удалился, чтобы коллегам не мешать.

А коллеги, пристально поглядев на высокую насыпь Заб.ж.д., вызвали «линейщиков» - ОСГ ЗабУВДТ: ребята, событие имеет место быть в полосе отчуждения железной дороги - вам и карты, то есть, трупы в руки. И тоже отбыли восвояси.

Что сделали орлы из ОСГ «линейной» милиции? Правильно! И вызвали снова «территориалов». Так и пошло перепихивание в целях сохранения собственной статотчетности, пока не взъярилась прокуратура и не гаркнули на подчиненных два самых больших начальника - УВД и ЗабУВДТ. Гаркнули так, что разве что звездочки с погон не посыпались у бойцов в «полосе отчуждения». Рикошетом из-за той истории прилетело и Генкину.

Но его ответной реакцией стали только несколько витиеватых выражений, которые он высказал подчиненным за столом между грядок своего дачного участка, куда для снятия стресса после «битвы» пригласил оперов. В общем, глухо звякали стаканы, хрустели на крепких зубах пупырчатые огурцы, благоухала отварная картошечка, обильно политая жареными свиными шкварками с кучей репчатого лука, а эхо, впитывая витиеватые выражения хозяина шести соток, привычно разносила над полями да над чистыми: «.мать. мать. мать.». Именно, как в том самом анекдоте.

И только еще могучей, бычастее и зубрястее стал Генкин в борьбе за принцип территориальной некобели. непоколебимости. В общем, если вставший в строй капитан Писаренко это не прочувствует и не примет душой и телом - ох, не сработаемся, невесело подумал Генкин и допил теплую воду, утираясь платком и тяжело вздыхая.

ОЛЕГ увидел их сразу.

Лёнчик, упершись задницей в хромированный передок неизвестной Олегу иномарки, вел ленивый разговор с невысоким, коротко стриженным парнем в черной футболке, поверх которой была напялена такая же черная кожаная куртка-косуха. Олега всегда смешили подобные субъекты: солнце припекает, а «чмо» терпеливо преет, демонстрируя свою «крутую упаковку».

В толпе автолюбителей, снующей среди разноцветного множества автомобилей, составляющих импровизированный автобазар, который с двух сторон обступил вещевой рынок, обладателей черной кожи, как правило, крутится поболе, чем где-либо. Прицениваются, а чаще, просто глазеют, окатывая волнами презрения видавшие виды «москвичи» и «жигуленки», цокают языками у отмытых и наполированных «ниссанов» и «хонд», «тойот» и «мазд», равнодушно скользят глазами по зеленым «уазикам» и белым «волгам». И толпятся возле западноевропейских моделей, которые, правда, на читинской автобарахолке встретишь годом да родом, в состоянии самом заезженном. Ну, а если, вдруг, появляется нечто «мейд ин юэсэй»!..