Оборванные струны - Надежда и Николай Зорины Страница 36

Книгу Оборванные струны - Надежда и Николай Зорины читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Оборванные струны - Надежда и Николай Зорины читать онлайн бесплатно

Оборванные струны - Надежда и Николай Зорины - читать книгу онлайн бесплатно, автор Надежда и Николай Зорины

— Кувшин — это было так давно.

— Давно, — соглашаюсь я, — но разве вы и тогда уже были?

Она опять отвечает не сразу и не то, что ей хочется:

— Пусть вас кувшин не тревожит, все это действительно в далеком прошлом.

— Он порезал руку, — вдруг отчетливо вспоминаю я, — когда собирал осколки.

— Все так, все так. — Она кивает и как-то мечтательно-растроганно улыбается. — Но не приступить ли нам лучше к сеансу? В прошлый раз…

— Я не помню никакого прошлого раза! — наконец осмеливаюсь я признаться: разговор о кувшине почему-то нас сблизил. — И вас тоже не помню.

— Не страшно, — ласково говорит она, и я ощущаю невероятную потребность рассказать ей все, что со мной приключилось. Но никак не находится слов, чтобы начать. Скольжу взглядом по комнате: шкафы, кресла, диван, стол — все это знакомое и страшно чужое, смотрю на собаку — спит у ног женщины, свернувшись клубком, не обращая на меня никакого внимания, будто это не моя, а ее собака.

— Нора! — тихонько зову я.

Она поднимает голову и снова утыкается в ее ноги. Мне становится обидно, и страх возвращается, и желание рассказывать совершенно пропадает.

— Нора! — отчаянно кричу я. На этот раз собака поднимается, подходит ко мне, обнюхивает руку, лижет ладонь и опять возвращается к ней. — Скажите, чья это собака?

— Ваша, конечно.

— Но почему она себя так ведет?

— Как? — не понимает она. — Обыкновенно. Ваша Нора — очень дисциплинированный зверь. Хорошая девочка! — Женщина наклоняется к собаке, треплет ее по загривку. — Умная, хорошая Нора! Она никогда нам не мешает, лежит тихо, как мышка. Ну, не будем терять времени. В прошлый раз мы остановились на том, что чувство вины, которое вы испытываете…

— Чувство вины? — перебиваю я, и опять во мне поднимается протест. — Никакого чувства вины в прошлый раз — две недели назад — еще быть не могло. Я узнала об этом позже.

— О чем вы узнали?

— О том, что… Диск я купила позже!

— Диск? Расскажите мне об этом диске, — ровным тоном, нисколько не смущаясь, спрашивает она. Да имеет ли она право спрашивать?

— Фильм «Эпилог»! Вам об этом что-нибудь известно?

— Расскажите.

— «Расскажите»! — передразниваю я. — Не так-то это и просто.

— И все-таки попытайтесь. Успокойтесь, расслабьтесь, прилягте, закройте глаза. Меня здесь нет, никого здесь нет, вы сами себе рассказываете, чтобы все хорошо вспомнить, чтобы понять, чтобы во всем разобраться.

Я послушно растянулась на диване и почувствовала какую-то сладкую усталость во всем теле, будто долго гуляла ранней весной на свежем воздухе, послушно закрыла глаза и спокойно заговорила, как если бы рассказывала о каких-то нейтральных, не очень интересных происшествиях из детства, а не о самом мучительном периоде своей жизни.

— Этот фильм я купила в обыкновенном магазине, но теперь понимаю, что все было не так. Снимать пикник, очевидно, было моей идеей. Я так привыкла работать на камеру, что просто не могла удержаться, не могла не запечатлеть того, что собиралась сделать. Я актриса, хоть и пытаюсь от этого откреститься. Наверное, я воспринимала все, что происходило, как постановку, а свое в ней участие как главную роль. Но убийство — не кино. Когда я это осознала, не вынесла угрызений совести, не выдержала кошмара, в каком оказалась, и попыталась сбежать от себя. В больнице, куда я, очевидно, попала с нервным расстройством, в журнале «Кинотрек» нашла объявление о том, что преподаватель дает уроки французского и английского. Представила себе эту женщину — я вполне могла бы стать ею, если бы на третьем курсе иняза не увлеклась кино, — ее образ меня привлек своей непорочностью. Вся ее жизнь, пусть несколько скучная, — воплощение добродетели. Для оправдания некоторой ее аморфности я придумала героине болезнь почек и скучного мужа. Образ был готов, образ мне начинал все больше и больше нравиться, с образом в конце концов я породнилась. Я перевоплотилась в нее. Боль физическая, которую теперь ощущала, вытеснила душевную боль. Не знаю, откуда на моем правом боку шрам. Возможно, тоже результат перевоплощения. Такое, говорят, бывает.

Целый год я жила под личиной чужого человека, и мне было совсем неплохо. Мне было очень даже хорошо, до тех пор, пока я не наткнулась на этот фильм. Теперь я не могу с уверенностью сказать, что купила его в магазине, возможно, это тоже были лишь фантазии, но суть не в том. Я увидела себя настоящую, я увидела это убийство. Вы говорите: не нужно перекладывать ответственность на другого человека. Но как же тогда быть? Как выжить, не перекладывая?

Я открыла глаза. Женщина сидела на диване у меня в ногах — я и не заметила, когда она переместилась из кресла.

— Как выжить, не перекладывая? — повторила она. — Выживать и не нужно, нужно жить. Ты совсем запуталась, твои воспоминания заблудились. Вернись в себя — и все встанет на свои места.

— Не могу. — Я расслабленно помотала головой. — Пыталась, много раз пыталась. Ничего не получается.

— Я помогу тебе. Начнем все с самого начала. С истоков. — Она наклонилась ко мне и заговорила с интонациями сказочницы:


Зеленые и добрые глаза у тигра…


Я закрыла глаза, сосредоточившись на ее голосе. Я не помню этой строчки, но знаю тигра. Он жил в зоопарке. Мы приходили его навестить. Как его звали?


Зеленые и добрые глаза у тигра,

Пришедшего ко мне вчерашней ночью…

Ночь пахла предвкушением праздника…

Ночь пахла тоской. Ночь пахла тревогой.


Ночь пахнет… Моя комната — мое убежище, но и она не спасет. Голос отца за стеной рассудителен и спокоен, но тревога все нарастает. Я знаю, от того, что сейчас произойдет, все равно произойдет — бессмысленно надеяться, что на этот раз обойдется,ничто не спасет. Крик, страшный пронзительный крик разорвет эту ночь, разобьет ее вдребезги.

За стеной зазвучала музыка, мне нравится этот вальс, но и он не спасет. Смех отца и легкое, в такт, движение ног не спасет. Я видела ее глаза.

Когда еще была там, за стеной, еще с ними. Ничто не спасет. Он не знает, он всегда на что-то надеется, но не спасет. Ярко-зеленые, очень красивые, будто с внутренней подсветкой, глаза, как камень у нее в кольце. Ночь изранится криком. Папа смеется, она тоже смеется, но голос уже звенит. Ярко-зеленые, а зрачки очень черные — до крика осталось несколько тактов музыки, танца, смеха…

Темные плотные стены. Они не спасут — крик просочится сквозь них. Прячу голову под подушку, знаю, что это бессмысленно. Ничто не спасет. Мне надо быть там, вместе с ними. Я совершаю предательство.

Тишина. Вальс здесь, под подушкой, не слышен, но от того, что сейчас случится, подушка не убережет. Закрываю глаза, довершая предательство, уговариваю себя уснуть, уговариваю не верить тому, что я знаю.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.