Две – к радости - Эми Мак-Каллох Страница 36

– Когда вы съезжаете? – Я жду в нетерпении, предполагая, что Эд захлопнет дверь у меня перед носом.

– Через несколько дней. Я собираю вещи. Хочешь войти и поговорить или будем просто стоять тут? – Он открывает дверь, демонстрируя кучи коробок и рулон пузырчатой пленки. Вхожу и усаживаюсь на ручку одного из оставшихся кресел. Эд возвращается к упаковке глубоких тарелок.

– На самом деле хорошо, что ты пришла, Айви. Я собирался найти тебя, но был занят. Я поговорил с дедом, и он хочет рассказать тебе кое-что еще. Я солгал, когда сказал, что истинное «Общество сороки» полностью прекратило свою работу.

– Я знала это, – шепчу я.

– Он знал, что миссис Эббот замышляет что-то скверное… просто понятия не имел, что именно. Когда я приехал сюда, он попросил меня перенести Общество в двадцать первый век, понимаешь? Оцифровать архив… или то, что от него осталось… и найти способ следить за школой. Похоже, он не ошибся в своих предположениях. Она осуществила заключительную часть своего плана: история с тем пострадавшим мальчиком была подстроена. Миссис Эббот хочет, чтобы нас тут не было. И это был столь необходимый ей повод.

– В смысле, подстроено?

– Это дерево было помечено как опасное. Я сам повязал на него ленту. Я знаю, что повязывал. Это было мертвое дерево: один порыв ветра, и оно упало бы, а на него полезли. Деревья под спил всегда помечали зелеными лентами. Кто-то снял эту ленту с дерева, прекрасно понимая, что в итоге на него полезет ученик и произойдет несчастный случай.

– Миссис Эббот?

– Или тот, кто на нее работает. Может быть, тот, кто объявил себя «Обществом сороки»? Как я тебе и сказал, ни я, ни дед не рассылали этих приглашений… я спросил у него. Вот почему я заколачивал входы. Вы не сможете вновь попасть в штаб-квартиру. По крайней мере – не через кухню.

– Но… тебя не уволили. Почему она заставляет и тебя уехать? Ты не можешь остаться?

Если Эд уедет, мы с Одри и с нашими отчаянными попытками противостоять всему происходящему здесь останемся в одиночестве. Нам бы не помешала его помощь.

– Нет. Я всего лишь помощник. Увольняют садовника, увольняют и меня. Для школы все кончено, Айви. Миссис Эббот и инвесторы нового отеля выиграли.

– И что теперь? – голос у меня тихий и слабый. Земля ушла у меня из-под ног.

– Ты действительно хочешь это остановить, да?

Я киваю.

– Дело не только во мне. То есть я, конечно, хочу окончить школу, которой посвятила семь лет моей жизни. Но не только это. Эта школа – часть истории. Она открывает столько дверей… не только для меня, но и для других. И я хочу, чтобы ученики помладше имели шанс тоже все это испытать. Иллюмен Холл не похож на другие школы. Я чувствую это всей своей сутью.

– Если б только мы смогли сделать так, чтобы старостой стала сорока.

– Что?

– О, это прописано в школьном уставе. Почему, ты думаешь, мне не позволили учиться в Иллюмен Холле и мне пришлось окончить школу в Уинферне? Как член семьи сотрудника я должен был получить место автоматически, но не в этом случае. Это единственное, что директора… и директрисы, я полагаю… постарались контролировать, особенно после того увольнения директора. Не разрешая таким как я, потомкам сорок, посещать школу, они гарантировали, что этот пункт не сможет быть выполнен. Если бы сорока хоть раз прорвалась – как, например, Мэгги Траули, – ее бы никогда не выбрали старостой. Это все подстроено.

– А что будет, если сорока все же станет старостой?

– Она войдет в совет директоров… как другие старосты до нее. У нее будет право вето на продажу. И, конечно, она сможет остановить сделку. По слухам, она также унаследует много денег.

Он смотрит на меня.

– Я знаю, о чем ты думаешь: что я мог бы заставить деда сделать Араминту официальной сорокой. Но она обязана быть прямым потомком. Типичная одержимость богачей наследованием и кровью… Леди Пенелопа была пионером, но не во всем. Так что теперь уже слишком поздно.

– Не может быть, – говорю я пересохшими губами.

– Ну, как только мы уедем, вы с Одри останетесь единственными сороками в школе, но никто из ваших родственников не состоял в Обществе, так что вы не можете ничего унаследовать. И, конечно, это относится ко всем, кого вы можете рекрутировать. Так что идем. Я хочу показать тебе кое-что.

Он кладет дважды обернутую пленкой чашу в коробку и проходит через кухню. Переставляет несколько коробок и откидывает в сторону половик, открывая люк с засовом. Он открывает засов и поднимает люк, становятся видны ступени, ведущие в темноту.

– Выглядит сомнительно, но поверь мне…

Медлю. Можно спуститься по этим ступеням и никогда больше не увидеть солнца. Я видела документалки о молодых девушках, которых похищали и годами держали в подвалах. Эд протягивает руку и спускается на несколько первых ступеней. Я беру его руку и следую за ним. Одновременно вынимаю из кармана телефон «Общества сороки» и проверяю карту. Этого подземелья на карте нет. Очевидно, кое-что школа все еще скрывает, но теперь, следуя за Эдом, я чувствую, что это может стать ключом к тому, чтобы, наконец, узнать все, что можно об Обществе и секретах, которые оно хранит. Он включает свет, и все уже не так похоже на триллер.

Ступени ведут в темный туннель. Тут холодно, сыро и очень грязно, но я сосредоточена лишь на том, чтобы передвигаться по следам Эда, пока он уверенно ведет меня вперед. Мы подходим к старому круглому каменному строению с крошечными грязными окошками. Похоже, оно когда-то стояло на поверхности. Эд щелкает выключателем, и загорается свет. С одной стороны маленькой комнаты стоит письменный стол и пара мониторов. Из каждого угла по спирали торчат кучи проводов и кабелей, которые, очевидно, к чему-то подсоединены.

– Это техническая база «Общества сороки». Тут был когда-то их архив, но после того как Общество было распущено в семидесятых, они избавились от множества старых бумаг. Когда я приехал сюда, дедушка спросил, смогу ли я подключиться к уже существующей системе наблюдения и установить несколько собственных камер, чтобы мы могли наблюдать за тем, что творится в школе.

– Как ты это сделал? – Я с благоговением смотрю на то, чему стала свидетелем.

– Когда работаешь на территории, много к чему имеешь доступ, понимаешь? И я смог добавить несколько камер, о которых не знает даже миссис Эббот.

– Сюда есть ход только с вашей кухни? Где мы вообще:

– Нет, тут есть несколько разных входов. Хотя большинство из них я перекрыл. Я планировал убрать люк и перестелить пол, чтобы сюда не попал никто другой, но боюсь, что мы с дедушкой станем последними, у кого был доступ сюда, а я этого не хочу. Мы сейчас под старыми конюшнями.

– То есть ты хочешь сказать, дом миссис Эббот прямо над нами?

– Да, это довольно рискованно. Приходится следить за ее передвижениями.