Безумная - Акулина Страница 36

– Да к чему об этом думать? – перебила его Кузьмина. – Лучше скажите, почему она перестала работать на Диму? – вы её об этом спросили?

Мадаев с Лосевым переглянулись.

– Вот молодёжь пошла! – по-доброму улыбнулся он. – Сама со мной уже несколько дней на задание не выходит, а работу с меня спрашивает. И это ещё не мой начальник!

Они засмеялись.

– Вообще-то я с бумагами для вас всё время разбираюсь! Но, знаете, Константин Михайлович, я даже обижаться не буду: за вами ведь глаз да глаз нужен, а то пропустите что-нибудь. Вот ведь и тот вопрос, наверное, не задавали? – переспросила она с укоризной.

– Нет, почему она перестала работать в клинике, я спросил, – усмехнулся Костя её важному виду. – Коротышева ответила, что решила как-то написать заявление на увольнение, а когда через несколько дней после получения расчёта передумала и захотела вернуться, возможности уже не было – в должности был другой секретарь.

– Вот видите? – спросила удовлетворённая Света. – Безответственный работник! Не думая, пишет официальные бумаги, потом сожалеет. Наверняка, ещё и пьёт…

– Ну, есть и такое немного, но какое это имеет значение? – Костя аж удивился внезапной проницательности Кузьминой и с интересом ждал, как она свяжет озвученные факты.

– Значит так: работу свою она выполняла плохо, пила, была никудышным сотрудником, вот её и отпустили быстренько, как только она заявление сдуру написала. А, значит, и свидетель с неё никакой – мало ли, где именно она могла услышать про гипнотические сеансы Ивановой. Она могла даже просто предположить, придумать в пьяном бреду эти сеансы – не зря же она несколько лет отработала в клинике, наверняка, подобное уже видела…

«Отработала несколько лет?.. – вдруг подумалось Косте. – И впрямь, а чего ж она тогда уволилась?.. Да и на пьяницу не похожа – так, выпила чуть-чуть и после пары кружек кофе протрезвела полностью…».

– Константин Михайлович! – потянула Кузьмина его за рукав, вырывая из мыслей в общее пространство отдела. – Давайте устроим ещё один сеанс с Ивановой да спросим напрямик: знает она или не знает, кто убил Бердникова, а? Что мы вокруг да около ходим? – она напряжённо глядела в глаза удивлённого следователя.

– Что-то ты странное предлагаешь… – не понял он. – Да и как можно беспокоить Иванову сейчас, когда она в таком состоянии?..

– Думаю, надо поговорить с Димой… Ну, со Зверевым, – добавила она, видя непонимающий взгляд Димы Лосева. – Давайте спросим его? Он ведь её психоаналитик, он может сказать, когда она будет способна нам ответить. Ведь не будет беды в том, если мы просто спросим, когда можно провести с ней сеанс? – продолжала настаивать Света, теребя в руках листок бумаги и так напряжённо всматриваясь в лицо Кости, будто впервые его видела.

– Хорошо! – отмахнулся он, желая закрыть эту тему, и помня, что всё равно обещал Валентине устроить дополнительный сеанс гипноза.

Впрочем, на время удачно забыв про этот разговор, Костя и не думал, что его обещание всплывёт так быстро: ставшая добросовестным сотрудником Света вскоре проконсультировалась с Дмитрием, а затем связалась и с Валентиной и, уточнив, когда та будет готова к очередному сеансу, доложила обо всём Мадаеву. И через несколько дней Иванова, немного окрепшая от пережитого и тоже желавшая закончить с этой историей, опять была в клинике «Твоё Я». Она находилась уже в кабинете Зверева, когда Мадаев только вошёл в приёмную. Пройти в кабинет психоаналитика он не торопился и для начала остановился у стола Анастасии.

– Скажите-ка, а что вы слышали про увольнение Коротышевой? – спросил он у неё. – Почему она взяла да и ушла из клиники? И где сейчас работает?

– Да нигде не работает, – пожала та плечами. – Она и заходила-то, чтобы ещё раз спросить, не появилось ли свободное место… Но я не знаю точно, почему она уволилась – она быстро сдала мне все дела, чуть ли не за день-два всего, и ушла. Торопилась, нервная была… Я думаю, у неё проблемы какие-то были, а может, уехать собиралась.

– А что вы слышали о ней в клинике? – наверняка, другие сотрудники обсуждали её увольнение? Может, пила на рабочем месте, не приходила вовремя или вовсе пропускала работу, недобросовестно выполняла свои обязанности, была некорректна?..

– Мне кажется, ничего такого не было, – задумалась Анастасия. – Говорили только, что никто от неё такого не ожидал – место-то хорошее, кто ж с таких уходит? Да она, видать, и сама это поняла, раз приходила обратно проситься…

– Ясно, вы мне очень помогли! – кивнул ей Костя и, наконец, прошёл в кабинет Зверева, где уже заждалась Валентина.

Вместе с Костей внутрь вошли и ожидавшие его в приёмной Света Кузьмина и какой-то незнакомый ей молодой человек. Внешность его была обычной, одежда не особо примечательной, но с намёком на некоторую элегантность, и в общем выглядел он довольно приятно. Взгляд его без особого интереса скользнул по помещению и, на миг задержавшись на Звереве, снова тускло упёрся куда-то вниз, между стеной и полом, будто заметил он там что-то более важное.

– А это кто? – холодно взглянув на него, спросил у Мадаева Зверев. Света тоже смотрела на него во все глаза, не скрывая любопытства.

– Это мой помощник, Никита. Посидит здесь пока, подождёт меня. А мы можем уже начинать? – уточнил тот, стремясь быстрее закончить этот последний сеанс.

– Несомненно, – невозмутимо произнёс Зверев, чуть не пожав плечами, но сдержавшись. – Валентина Осиповна, вы ведь готовы, так?..

Его взгляд был пронзительным, острым. Она кивнула и, немного растерянно улыбнувшись Косте, уселась удобнее в кресло и расслабилась. Вскоре она была под гипнозом.

– Что вы хотите знать? – негромко уточнил Зверев у Мадаева, и тот внезапно понял, что не готов задавать вопросы!.. Впрочем, он тут же взял себя в руки.

– Ну, для начала… Где вы были в ночь с двадцать второго на двадцать третье число?

– Я – гуляла – по парку, – медленно, будто проживая каждое слово, ответила Валентина.

Костя вдруг до хруста сжал кулаки. «Она ведь говорила, что спала?!..», – ошеломлённо подумал он.

– Это в котором, где? – чуть охрипшим голосом спросил он.

– У лебединых прудов.

Её голос отзвучал, и в комнате на миг замерла тишина – Мадаев не торопился задавать следующий вопрос. Он вообще не понимал, что только что было сказано, так что Свете пришлось тронуть его за рукав.

– Константин Михайлович, ну все ведь ждут! Что же вы?.. Хотите, я продолжу допрашивать?

Её голос был мягок, но Костю будто ножом резануло слово «допрашивать» – изначально о допросе речи не шло! Теперь же, когда Иванова сказала, что гуляла в парке у прудов в ночь гибели Бердникова, всё становилось слишком серьёзным…

– Нет, я сам спрошу всё, что нужно… – ответил он, шумно сглатывая, но в горле пересохло. – В ту ночь у прудов вы были одна? – обратился он к Валентине. Его голос дрогнул, а внутри что-то ёкнуло.